Дом Весталок

— Бетесда, — перебил я, слегка вздрогнув от внезапного застрекотавшего сверчка среди тисовых деревьев, — я надеюсь, что это не окажется одной из тех египетских страшилок, где мертвые тела ходят сами по себе.

Она протянула руку и игриво провела своими длинными ногтями по моей обнаженной руке, отчего у меня пошли мурашки. Я отдернул свою руку. Она откинулась назад и рассмеялась низким гортанным смехом., а через мгновение продолжила:

— Когда дело дошло до описания купца с вином, слова охранников зазвучали расплывчато. Один сказал, что он был молод, другой сказал, что он средних лет. Один сказал, что у него борода, другой настаивал, что у него была только щетина на подбородке.

— Вино или то, что было в нем, должно быть, затуманили их чувства, — сказал я. — Если предположить, что они говорили правду.

— Как бы то ни было, Рампсинит приказал собрать всех виноторговцев в Мемфисе и выставить для опознания перед стражей.

— А охранники узнали виновного?

— Нет, они его не узнали. Царь Рампсинит знал не больше, чем прежде. Что еще хуже, двоих спящих полуобритых стражников заметили некоторые торговцы, открывавшие в то утро свои лавки, и быстро распространился слух, что эти стражники были специально выставлены на посмешище. Слухи об обезглавленном трупе и украденных сокровищах распространились по городу, и вскоре весь Мемфис сплетничал за спиной царя. Царь Рампсинит был очень недоволен.

— Я так и подумал!

— Он так рассердился, что приказал, чтобы охранники оставались полуобритыми в течение месяца, на виду у всех.

— Довольно мягкое наказание.

— Только не в старые времена в Мемфисе. Быть наполовину выбритым было так же позорно, как для римского вельможи прийти на Форум только в сандалиях вместо туфель и тоги.

— Ты подумай!

— Но удача — это нож с двумя лезвиями, как вы, римляне, говорите, и в конце концов царю повезло, что эта сплетня распространилась, потому что она быстро достигла ушей молодой куртизанки, которая жила над лавкой ковров совсем рядом с воротами дворца. Ее звали Найя, и она была уже посвящена в то, о чем шептались в стенах дворца, так как немало ее клиентов были членами царской свиты. Обдумывая все, что она слышала об этом деле, и все, что она знала о сокровищнице и о том, как она была построена и охранялась, куртизанка поняла, что сможет разгадать тайну.

Найя могла пойти прямо к царю и назвать воров, но две вещи заставили ее задуматься. Во-первых, у нее не было реальных доказательств, а во-вторых, как я уже говорила царь не славился щедрыми наградами. Он мог бы просто поблагодарить ее, подарив ей серебряный браслет и отправить восвояси! Поэтому, когда она пошла к Рампсиниту, она сказала только, что она сумеет разгадать эту тайну, но осуществление ее плана будет стоить ей времени и денег, а если ее замысел провалится, она сама заплатит за убытки…

— Нормальное требование! Я сам всегда требую денег на расходы и гонорара, независимо от того, разгадаю я тайну или нет.

— …Но она сказала, что если она сможет опознать воров и объяснить, как было украдено серебро, то Рампсиниту придется заплатить ей столько серебра, сколько ее мул сможет увести, и, кроме того, исполнить одно ее желание.

— Сначала эта цена показалась царю слишком высокой, но чем больше он думал об этом, тем более справедливой она ему казалась. В конце концов, больше серебра, чем может увести мул, уже исчезло из его хранилища и будет исчезать до тех пор, пока воровство не остановят. И какое желание могла загадать куртизанка, которое царь всего Египта не мог бы выполнить одним взмахом руки? И он согласился на сделку.

Найя навела несколько справок. Ей не потребовалось много времени, чтобы узнать имя человека, которого она подозревала, и где он живет. Она послала своего слугу проследить за его передвижениями и немедленно предупредить ее, если этот человек появится у ее окна.

Через несколько дней к ней в комнату вбежала запыхавшаяся служанка и велела ей выглянуть в окно. Молодой человек в добротной одежде и сандалиях смотрел на какие-то дорогие ковры, выставленные возле лавки внизу. Найя села у своего окна и послала свою служанку передать этому человеку сообщение.

— Она обвинила его в содеянном? — произнес я.

— Конечно, нет. Служанка сказала молодому человеку, что его хозяйка заметила его из своего окна и поняла, что он человек со вкусом и достатком, и хотела бы пригласить его к себе. Когда молодой человек поднял голову, Найя выставилась у окна в таком обличье, что очень немногие мужчины могли бы устоять перед приглашением.

— Эта Найя, — сказал я, — начинает напоминать мне еще одну египтянку, которую я знаю…

Бетесда проигнорировала мое замечание.