Дом Весталок

— Пожалуйста, хозяин, пойдите и убедитесь сами!

— Ну, что может быть такое ужасное, что раб даже не может этого произнести? — произнес Луций, легкомысленно относясь к этому вопросу и с трудом поднимаясь со стула. — Ну, Гордиан, это, вероятно, по твоей части! — сказал он, посмеиваясь.

Но его смешок тут же прервался, когда мы последовали за юным Тропсом в комнату, где Луций показывал нам свое серебро. Все окна были закрыты ставнями, кроме одного у сундука. При проникающем холодном свете, мы увидели то, из-за чего у Тропса отнялся язык. Красная ткань все еще была накинута на сундук, но теперь она вся перекосилась, и все серебренные вещи исчезли! Перед сундуком, на полу, неподвижно лежал на боку старый раб Стефанос, подняв руки к груди. На его лбу была кровавая рана, и хотя его глаза были широко открыты, я видел достаточно мертвецов, чтобы понять, что Стефанос навсегда покинул службу Луция Клавдия.

— Клянусь Гераклом, что случилось? — выдохнул Луций. — Серебро! И Стефанос! Что с ним? Он…?

Эко опустился на колени, чтобы нащупать пульс, и приложил ухо к приоткрытым губам мертвого раба. Он посмотрел на нас и серьезно покачал головой.

— Но что случилось? — воскликнул Луций. — Тропс, что ты знаешь об этом?

— Ничего, господин! Я вошел в комнату и увидел то же самое, что и сейчас, а потом сразу же пошел за вами.

— И Зотикус, — мрачно сказал Луций. — Где он?

— Не знаю, хозяин.

— Что ты имеешь в виду? Вы же пришли вместе.

— Да, но мне нужно было справить нужду, поэтому я пошел в уборную на другом углу дома. Потом я пошел искать Зотикуса, но не смог его найти.

— Ну, иди и найди его сейчас же! — бушевал Луций.

Тропс, удрученный, повернулся, чтобы уйти. — Нет, подожди, — сказал я. — Мне кажется, Зотикуса не стоит искать, если он все еще в доме. Но мне интереснее узнать, почему ты вообще оказался в этой комнате, Тропс.

— Я искал Зотикуса, как я уже сказал. — Он опустил глаза.

— Но почему именно здесь? Это одна из личных комнат твоего господина. Я не думаю, что сюда должен входить кто-либо, кроме Стефаноса или, может быть, уборщицы. Почему ты именно здесь искал Зотикуса, Тропс?

— Мне показалось, что я услышал шум.

— Какой шум?

Тропс сделал страдальческое лицо.

— Мне показалось, что я услышал чей-то… смех.

Эко вдруг хлопнул в ладоши, привлекая наше внимание, и энергично закивал.

— Что ты говоришь, Эко, что ты тоже слышал этот смех?

Он кивнул и сделал движение руками, показывая, что из атриума этот звук доходил слабо.

— Смех исходил из этой комнаты, Тропс?

— Я так и подумал. Сначала смех, а потом… потом какой-то дребезжащий звук, или стук, не очень громкий.

Я посмотрел на Эко, который двусмысленно поджал губы и пожал плечами. Он тоже, сидя в атриуме, слышал что-то из задней части дома, но звук был нечеткий.

— Это Зотикус смеялся? — спросил я.

— Возможно он, — с сомнением сказал Тропс.

— Так, Зотикус это был или нет? Ты, что, не можешь отличить его смех, вы ведь оба смеялись, когда недавно пришли с улицы.

— Не похоже было на смех Зотикуса, но я полагал, что это он, если только в доме нет кого-то еще.

— Никого нет, — сказал Луций. — Я в этом уверен.

— Кто-то мог войти, — сказал я, подходя к открытым ставням. — Любопытно, эта защелка, кажется, сломалась. Она и раньше была сломана?

— Я так не думаю, — сказал Луций.

— Что за окном?

— Небольшой сад.

— А что окружает сад?

— Дом с трех сторон и уличная стена с другой.

— А по ту сторону стены что?

— Улица. О, дорогой, я понимаю, что ты имеешь в виду. Да, я полагаю, что кто-то достаточно молодой и проворный мог бы взобраться на стену и проникнуть в дом.

— Можно ли на стену взобраться и с этой стороны?

— Я полагаю.

— Даже мужчина с мешком серебра на плече?

— Гордиан, ты же не думаешь, что Зотикус…

— Я надеюсь, что вряд ли он это сделал, но случались и более странные вещи, когда рабу давали немного свободы и возможность потратить несколько монет на слишком большой кувшин вина.

— Милосердная Фортуна, — выдохнул Луций. — Серебро! — Он подошел к сундуку и протянул руку, словно собираясь коснуться призрачных сосудов из исчезнувшего серебра. — Кувшин, украшения, чашки — все пропало!

— Никаких следов оружия, — сказал я, оглядывая комнату. — Возможно, использовалась что-то из пропавших вещей, чтобы нанести удар по голове Стефаноса. Что-то с довольно прямым и твердым краем, судя по виду раны. Возможно, тарелка…

— Что за ужасная идея? Бедный Стефанос! — Луций уперся руками в крышку сундука и вдруг отпрянул, задыхаясь от ужаса. Он поднял руку, и я увидел, что ладонь перепачкана кровью.

— Откуда это? — спросил я.

— Ткань на сундуке. При таком свете плохо видно, так как ткань красная, но на ней пятно, мокрое от крови.

— Вот, вам и ответ на то, чем его ударили. — Мы расправили ткань и обнаружили, что кровавое пятно было прямо над краем верхней части сундука.

— Как будто он ударился лбом о твердое дерево, — сказал Луций.

— Да, как будто он упал… или его толкнули, — сказал я.

Тропс прочистил горло.

— Хозяин, мне пойти поискать Зотикуса?

Луций поднял бровь.

— Мы пойдем искать его вместе.