Дом, забытый временем

Она засовывает два куска хлеба в тостер. Завтрак накрыт на двоих, Нора раскладывает по тарелкам яичницу и бекон, наливает кофе в чашки. Ей тридцать восемь, волосы не прибраны, но мешковатый халат не может скрыть стройности ее тела и приятной округлости бедер. Покончив с завтраком и посудой, она расчешет волосы, и они упадут на плечи темным застывшим водопадом, обрамляя узкое красивое лицо с черными бровями и глазами ярко-синего цвета.

— Выбрав ее спутницей жизни, я в целом поступил правильно. Могло быть и хуже. Она не столь бесчувственна и не так прагматична, как прочие представители ее племени. Тем не менее, она крепче и выносливее своих генетических современников. Женщины моей хроно-родины выходят в тираж, едва достигнув тридцати. Там это в порядке вещей. Но здесь, в прошлом, хранить вазу, цветы в которой давно увяли, считается comme il faut. Поэтому ваза должна быть прочной.

Я должен обязательно включить это глубокое наблюдение в роман, который никогда не напишу…

Сцена 2. Дом обращен к востоку. Его тень на заднем дворе стала короче, но в траве по-прежнему сияют алмазные капли росы. Лоури в спортивных шортах и с пятикилограммовой упаковкой топливных брикетов в руке выходит на крытую веранду и оглядывает свои владения. Недалеко от веранды растет высокий красный клен с латинским названием Acer platanoides Schwedleri. Дверь справа от Лоури ведет в гараж, где стоит его «понтиак бонвилль». Между кленом и верандой — садовая печь: Лоури сложил ее прошлым летом своими собственными руками. Она точно такая же, как та, что построена на заднем дворе соседнего дома. Сосед, Голодный Джек (авторство прозвища принадлежит Лоури), тоже сложил ее своими собственными руками.

Еще слишком рано, чтобы разводить священный огонь, но Лоури по крайней мере может положить в печь четыре жертвенных брикета. Несколько лет назад, в сентябре, после жаркого лета, Лоури, повинуясь странному мазохистскому импульсу, поручил своему классу написать сочинение на тему «Как папа проводит воскресенье». Его мазохизм был удовлетворен: как оказалось, девяносто процентов папаш по воскресеньям поклоняются тем же богам, что и он, и проводят те же сакральные огненные ритуалы.

Сегодня нет нужды стричь лужайку, Лоури только вчера ее подровнял. Другое дело, что трава у подножия клена и вдоль фундамента веранды исхитрилась избежать ножей и теперь топорщится во все стороны. Лоури деловито выводит газонокосилку из гаража и приступает к работе.

В соседнем дворе Голодный Джек тоже заводит свою красную самоходную газонокосилку, и непривычная для воскресенья тишина вмиг улетучивается. Джек седлает игрушечное сидение косилки так, будто это бульдозер. Один из его семи сыновей выскакивает из дома, жмурясь й протирая глаза, и бежит за газонокосилкой.

— Папа! Можно мне покататься? Ну папа, ну можно?

— Нет! — рычит Джек, перекрывая рев косилки. — А ну марш домой, доедай свои хлопья!

Проезжая мимо, Джек приветственно машет Лоури. Поднимая глаза от подножия клена, Лоури смотрит на соседа и машет в ответ. Семеро сыновей…

.. Психохирурги Квадрипартитов расположили Блокировку Творчества между моим личным бессознательным и эндопсихической сферой. После этой операции электрохирургическое иссечение семенников, выполненное техномедиками, казалось же не мерой наказания, а обычным рабочим моментом. Прохронизмы, вызванные ретро-рассеиванием и последующей сборкой клеток, создают колебания временного потока настолько незначительные, что им можно бы и вовсе не придавать значения. Представьте себе, например, как мало ретро-рассеиваний и сборок нужно для того, чтобы заточить в тюрьме прошлого всего лишь одного политзаключенного. Тем не менее, отдельно взятый прохронизм, вклинившийся в схему развития определенных видов, может вызвать турбулентность достаточную для того, чтобы перенаправить общее эволюционное течение в другое русло. Очевидно, что ни одна диктатура с ее коллективным разумом, отправляя в заточение врага в далекое прошлое, не будет рисковать и не позволит ему оплодотворить женщину, которая стоит гораздо ниже его на ступенях эволюционной лестницы. Тем более, это чревато тем, что в своем времени он, сам того не подозревая, может вступить в связь с собственной очень дальней родственницей.

Ни за что на свете не хотел бы иметь семерых сыновей. Не надо даже и одного…

— Вик, — доносится из кухни голос Норы. — Твоя воскресная газета.

Лоури завершает стрижку газона у подножия Acer pla-tanoides Schwedleri, оставляет на потом обработку травы возле фундамента веранды и возвращается на кухню. Наливает себе вторую за утро чашку кофе и проходит в гостиную, где на низком столике рядом с его креслом уже лежит свежий номер «Сандей Джорнал». Сцена 3. «Джор-нал» обернут пестрыми страницами комикса, Лоури быстро избавляется от них, опускается в кресло и приступает к поглощению пиши для ума, упаковку которой мальчишка-газетчик швырнул ему на крыльцо — как и на крыльцо Джека, Тома, Дика, Гарри и всех остальных обитателей улицы.