Домби и сын

Капитанъ повиновался. Онъ сначала струсилъ собственно за свою неприкосновенную личность, подозрвая злой умыселъ женить его самого на м-съ Макъ Стингеръ; но, какъ разсудительный человкъ, онъ своевременно припомнилъ, что въ этихъ случаяхъ ршается судьба человка утвердительнымъ отвтомъ на вопросъ пастора: — "Согласенъ ли" и потому въ критическихъ обстоятельствахъ онъ заране ршился отвчать безъ околичностей: "Не хочу". Мало-по-малу это подозрніе, какъ ни на чемъ не основанное, совершенно исчезло, и добрый капитанъ уже исключительно боялся за командира "Осторожной Клары", до того боялся, что холодный потъ началъ пробиваться крупными каплями съ его чела, и онъ нкоторое время былъ ршительно неспособенъ внимать бойкимъ рчамъ своей прекрасной дамы. Успокоившись нсколько отъ душевной тревоги, капитанъ узналъ, что его леди — вдова нкоего м-ра Бокума, служившаго при таможн, что она, м-съ Бокумъ — закадычная пріятельница м-съ Макъ Стиніеръ, которую любитъ и уважаетъ, какъ совершеннйшую представительницу прекраснаго пола, дале, что она частенько слыхала о капитан Куттл и надется, что теперь почтенный капитанъ, безъ сомннія, оставилъ свою прежнюю одинокую жизнь; дале, что м-ръ Бенсби удостоивается теперь небеснаго благословенія, которое, впрочемъ, онъ едва ли оцнитъ надлежащимъ манеромъ, такъ какъ мужчины вообще народъ втрениый, и прочее, и прочее.

Капитанъ Куттль очень явственно замтилъ, что м-съ Бокумъ во все это время не спускала глазъ съ жениха, и всякій разъ, какъ свадебное общество проходило черезъ какой-нибудь сквозной дворъ или узкій переулокъ, представлявшій благопріятные случаи къ побгу, она вытягивалась во весь ростъ и ускоряла шаги, изъявляя очевидную готовность въ случа надобности задержать дезертира на первыхъ порахъ. Другая леди, такъ же какъ и ея супругь, коротенькій джентльменъ въ высокой шляп, держали, съ своей стороны, ухо востро и слдовали по пятамъ обреченной жертвы; притомъ, сама м-съ Макъ Стингеръ до того завладла командиромъ "Осторожной Клары", что всякая мысль о спасеніи посредствомъ бгства становилась ршительно невозможною. Вс эти штуки были очевидны даже для праздношатающихся уличныхъ звакъ, и они очень весело подтрунивали надъ храброй невстой, сопровождая весь кортежъ крикомъ и гвалтомъ. М-съ Макъ Стингеръ была убійственно равнодушна ко всему, a женихъ ея утратилъ, по-видимому, всякое сознаніе.

Капитанъ сдлалъ нсколько попытокъ передать философу свои мысли односложными звуками и сигналами, но безъ всякаго успха, такъ какъ подвижная гвардія слдила за каждымъ движеніемъ. Да и трудно было въ какое бы то ни было время пробудить вниманіе командира "Осторожной Клары", ибо онъ не имлъ привычки всматриваться въ ближайшіе предметы. Такимъ образомъ, они благополучно прибыли въ часовню, помщавшуюся въ довольно опрятномъ зданіи, которое недавно нанялъ достопочтенный Мельхиседекъ Гоулеръ, ярый представитель секты рентеровъ.

Между тмъ какъ достопочтенный Мельхиседекъ, ломаясь и кривляясь на каедр, импровизировалъ ученое свово, соотвтствующее важности случая, капитанъ воспользовался удобнымъ случаемъ присосдиться къ самому уху командира "Осторожной Клары".

— Дружище, — сказалъ онъ, — какъ идутъ дла?

— Прескверно! — отвчалъ м-ръ Бенсби, совершенно забывъ о присутствіи достопочтеннаго Мельхиседека, что, натурально, могло быть извинено только отчаяннымъ положеніемъ, въ какомъ онъ находился.

— Бенсби, — шепталъ капитанъ, — по своей ли ты вол на этомъ мст?

М-ръ Бенсби отвчалъ: "Нтъ!"

— Такъ зачмъ же ты причалилъ сюда, другъ ты мой, Бенсби? — спросилъ капитанъ неестественнымъ голосомъ.

Бенси, теперь, какъ и всегда, смотрвшій съ неподвижнымъ лицомъ на противоположный конецъ міра, не далъ никакого отвта.

— Отчалимъ, любезный! — сказалъ капитанъ.

— Что толку? — возразилъ удрученный мудрецъ. — Она меня настигнетъ y самыхъ полюсовъ.

— Ну да попытайся, любезный. Ободрись, и маршъ налво кругомъ. Еще есть время. Ну же, ну! Отчаливай Бенсби!

Но вмсто того, чтобы воспользоваться благимъ совтомъ, Бенсби пробормоталъ болзненнымъ шепотомъ:

— Все это началось съ твоего проклятаго сундука.

— Эхъ, окаянная баба! Подцпить человка съ твоими убжденіями!

М-ръ Бенсби испустилъ подавленный вздохъ.

— Ну же, любезный! — говорилъ капитанъ, толкая его локтемъ. — Пора! отчаливай живи, a я прикрою тебя сзади. Время летитъ. Бенсби, утекай! Вдь дло объ избавленіи, другъ ты мой милый! Ну, хочешь — разъ!

Бенсби оставался неподвиженъ.

— Да, слушай же команды, Бенсби! два!

Бенсби не шевелился.

— Объ избавленіи идетъ дло! Слушай, вотъ теб, три! Ну, ну, утекай! Теперь или никогда!