Домочадец

Я спустился по скользким ступеням и через ресторан вышел на улицу. Было около шести вечера. Накрапывал дождь. К главному входу подкатывали лимузины. Авто Вальтера поблизости не наблюдалось. Я остановил такси и попросил водителя-араба, дымившего дешёвой вонючей сигаретой, отвезти меня к «Атлантику». Я был прилично пьян и теперь жалел, что избрал такой глупый способ заглушить свою боль, которая лишь прогрессировала и саднила по мере погружения в алкогольную бездну. Я вышел у Кунстхалле и неуверенным шагом, сохранившим едва уловимый намёк на многозначительность своей захмелевшей персоны, припустил к своему временному пристанищу. В залах Кунстхалле экспонировалась ретроспектива Пабло Пикассо. Об этом красноречиво свидетельствовали плакаты на афишных тумбах. С одним из таких фото Пикассо мне чудом удалось избежать столкновения. По понятным причинам я умудрился не заметить перед собой пёструю тумбу и едва не разбил свой лоб о бумажный лоб хмурого испанца в широкополой шляпе. У кирхи, вокруг которой буянили пьяные польские рабочие, я набрёл на высокую блондинку бальзаковского возраста. Она стояла здесь каждый день в лакированных складчатых ботфортах (рановато для первой декады сентября) и крутила в руках большой розовый зонт с эротическим узором. Я хотел обойти её слева (я всегда обхожу неприятные подозрительные объекты слева – наверно, потому что левша), но вышло так, что меня либо вновь подвёл зрительный расчёт, либо ловкая фрау сделала резкий шаг назад, и я запнулся об её десятисантиметровый каблук, после чего потерял равновесие и приземлился на пятую точку, едва не задев виском переполненную пластмассовую урну. Дама с зонтом сочувственно вздохнула, издала классическое «вау!» и шагнула мне навстречу. Она кокетливо улыбнулась, пытаясь разбудить в моём шатающемся плазматическом облике доверие к своим корыстным профессиональным наклонностям. Но я ничем не мог ей помочь и, отряхнув песок с коленей, помчался вниз к «Атлантику».

Глава 16

В коридоре VDST на удивление царило оживление. Клаус, с которым я познакомился за просмотром вечерних новостей, стоял у зеркала и тщательно завязывал коричневый в белых ромбиках галстук. Он выглядел весьма солидно: русые волосы, уложенные феном, белая с перламутровым отливом рубашка, чёрные отглаженные брюки, от которых валил (или мне показалось) свежий парок, и запах – жизнеутверждающий, обволакивающий страстным туманом аромат мужских духов.

– Привет! Ты где пропадал?

Клауса удивило появление моего размытого отражения в зеркале, утыканном резиновыми присосками, из-под которых торчали записки с телефонами дам и адресами дешёвых прачечных и химчисток.

– Тебя разыскивает господин Шмитц. Позвони ему, если это действительно важно, – сказал Клаус, включив машинку для бритья.

– Не важно, – буркнул я апатично и побрёл в свою комнату, волоча за собой помятый пиджак по ковровой дорожке.

– Постой! – окрикнул меня Клаус. – Мы едем сейчас в Киль на выпускной вечер наших коллег по студенческому союзу… О, да ты прекрасно выглядишь! – сказал он вполне серьёзно. – Считай, ты уже готов к поездке. – Клаус провёл белыми пальцами по свежевыбритому лицу, желая удостовериться, что щёки его действительно идеально обработаны «Брауном» . – Мы выезжаем через двадцать минут. Места в машине хватит всем.

Через полчаса я сидел в тесном «Ровере» и ждал, когда Клаус закончит свои затянутые сборы. Вместе со мной Клауса ждали Штефан – студент факультета журналистики, помешанный на небоскрёбном величии Нью-Йорка, что он подтвердил мне чёрно-белыми широкоформатными фотоснимками, и Детлоф фон Цепелин, который имел небольшую фирму по продаже подержанных сидельных тягачей в страны Восточной Европы. Округлый щекастый Детлоф был заводилой в нашей компании. Он вёл себя так, будто за пару лет занятий бизнесом сколотил целое состояние. Его «Ровер» был усеян исписанными бумажками и рекламными буклетами. Под ногами, на резиновых ковриках, валялись ручки, стёрки, карандаши…

Надушенный сияющий Клаус опоздал к машине на пятнадцать минут. В предвкушении скорой пивной вакханалии он беззаботно плюхнулся в кресло рядом с водителем. Штефан, сидевший рядом со мной на заднем сиденье, жадно мусолил мятную жвачку. Заряженность на гульбу была стопроцентной, скорость авто – выше средней. Едва на светофорах вспыхивал зелёный, Детлоф безжалостно давил на газ и его «англичанин», чем-то похожий на обиженного пони, с недовольным, однако чётким урчанием послушно набирал скорость, бросаясь в погоню за современными автомобилями. Едва мы выехали за город, я закрыл глаза. В наступающей темноте, забившись в тёплый угол летящей по автобану машины, я задремал, удручённый дневными переживаниями.