Домовой, которого любили...

— Господи, опять я до чертиков напился! — не поверил Василий Васильевич, лег и тут же заснул на холодном грязном полу.

Иннокентий попытался растолкать его, потому что боялся, как бы сторож не замерз. В доме была такая же стужа, как и на улице. Но это ему не удалось.

И он побежал домой, чтоб привести своих к кладу, а заодно и спасти Василия Васильевича.

***

Ангелина Степановна твердо сказала, что не отпустит мальчиков одних, как всегда, элегантно оделась и пошла с ними.

Дашеньку согласились не брать, побоялись, что на морозе у нее опять горло заболит, а перед Новым Годом нехорошо, обидно болеть — все веселье пропадает!

Идти было не близко. Дом, который сторожил Василий Васильевич, находился почти в центре города.

Когда, наконец, они прибыли на место и Ангелина Степановна увидела забор, которым был обнесен двухэтажный дом без окон и дверей, она только головой покачала:

— Нам через этот забор не перебраться!

— Там дырка есть! — ободрил ее Иннокентий.

Ангелина Степановна передала мальчикам термос с горячим кофе, который она по совету Иннокентия для сторожа Василия Васильевича захватила, и, придерживая шляпку и оберегая свою старенькую, но еще хорошую шубку, аккуратно протиснулась через дыру в заборе.

— Интересно, а какой тут клад? Богатый? — спросили мальчики уже во дворе.

— Очень интересно, — согласилась Ангелина Степановна. — Только помните: тому, кто нашел, от этого клада принадлежит только четверть, а остальное все — государству!

— У — у — у! — разочарованно протянули мальчишки. — А где клад?

— В этом доме. Теперь ищите сами, так интереснее вам будет! — ответил Кеша.

Мальчики зашептались, а потом стали обстукивать стены и полы. Совсем так, как киногерои-сыщики проделывали это, разыскивая спрятанные бандитами ценности.

Ангелина Степановна занялась спасением сторожа.

Она с трудом усадила его на полу, прислонив к стене для устойчивости, и поднесла к его губам кружку с горячим кофе.

Василий Васильевич вдохнул аромат кофе, чихнул, открыл глаза, увидел кружку и обхватил ее обеими руками.

— Ой, спасибо! — наконец сказал он, напившись. — Горячее да сладкое!..

Глаза его стали осмысленными, он взглянул на Ангелину Степановну с благодарностью:

— Пропал бы я без вас, замерз бы! А как вы меня нашли?

— Мы с внуками за кладом сюда пришли, — сказала она.

Василий Васильевич не удивился:

— Именно в таких домах клады и бывают. Небось тут какие-нибудь купцы жили или дворяне... Ищите. А хотите, я вам помогу... — он подтащил к себе костыль и с трудом встал. — Вот ведь какая беда... Я ведь и не пью. Только в этот день становится так тяжело, что я позволяю себе набраться, — оправдывался он перед Ангелиной Степановной.

А потом, налив еще одну кружку кофе из термоса и грея об нее руки, он как-то незаметно для себя пересказал ей всю свою судьбу...

— Жениться вам надо, — вздохнула Ангелина Степановна, выслушав его. — Мужчине без семьи плохо... Жениться и начать жизнь сначала! — закончила она твердо.

— А вы думаете, это возможно?

— Всегда можно начать сначала!

Василий Васильевич сразу поверил ей и обрадовался:

— Спасибо! Я так и сделаю, пожалуй!

Мальчики всё обстукивали стены и пол в разных комнатах дома.

А Иннокентий сидел на колченогой табуретке, болтал ногами и приговаривал: “холодно! холодно!”

Это означало, что они удаляются от заветного места. Или, наоборот: “теплее, теплее!”

Или “горячо, горячо!” Когда они были совсем близко.

Но даже с подсказками ни Федя, ни Петя никак не могли обнаружить место, где был спрятан клад.

Они упрашивали Иннокентия показать. Но он посмеивался и упрекал их за нетерпение:

— Ищите, ребята, ищите! Клады в руки без труда не даются!

— А что там, в кладе? — допытывался Петя и, пыхтя, пытался оторвать доску от пола.

— Не знаю, не смотрел!

— Знаешь! — сердился Федя и старался, став на ломаный стул, дотянуться до верха печки-голландки, с которой кто-то все изразцы — всю ее красоту! — сбил и унес для собственной печки или камина.

— Горячо! Горячо! — закричал Иннокентий.

И вдруг Федя обрушился с трехногого стула прямо на Петю, который под ним с оторванной доской возился.

А на них сначала один кирпич из печки-голландки упал.

Потом и второй выпал! Это именно за него Федя хватался, когда пытался повыше стенку печки простукать!

А вслед за кирпичами свалилась — тоже на ребят! — большая железная коробка из-под монпансье (так когда-то в старину леденцы назывались).

— Бабушка! Клад! Ура, клад! — заорали мальчишки, не обращая внимания на ушибы.

И они, схватив коробку, побежали к Ангелине Степановне и сторожу.

Ангелина Степановна тоже взволновалась:

— Та — а — ак! Ну-ка, посмотрим...

В квадратной коробке лежали, плотно спрессованные, завернутые во что-то прозрачное и непромокаемое, бумажные деньги.

Очевидно, старинные, потому что ни по размерам ни по рисункам не были похожи на сегодняшние.

Мальчишки прыгали от радости.

Но сторож не обрадовался.

— “Катеньки”! — разочарованно сказал Василий Васильевич. — Когда-то богатство было, а теперь — бумага!