Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

Священникъ утшилъ его, сказавъ, что отыскавши Донъ-Кихота онъ заставитъ его наново написать такую же записку, съ соблюденіемъ всхъ формъ, на настоящемъ лист бумаги, а не на записной книг, на которой никакія обязательства ничего не значатъ.

Это утшило Санчо, и онъ отвтилъ священнику, что о потерянномъ имъ письм въ Дульцине онъ не слишкомъ горюетъ, потому что знаетъ его наизусть, и можетъ цликомъ повторить переписчику.

«Повтори намъ, а мы перепишемъ его», сказалъ цирюльникъ. Санчо подумалъ, почесалъ въ голов, сталъ переваливаться съ ноги на ногу, взглянулъ вверхъ и внизъ, и изгрызши до половины ноготь себ, воскликнулъ наконецъ.

— Провалиться мн на этомъ мст, если я помню что-нибудь въ этомъ письм. Начинается оно кажись такъ: «высокая, вмстительная дама.»

— Вмстительная? воскликнулъ цирюльникъ, не можетъ быть.

— Значитъ можетъ, если я говорю; я это хорошо помню, утверждалъ Санчо, потомъ… вотъ дай Богъ память… что тамъ потомъ, продолжалъ онъ, кажись такъ: «пораженный и безсонный… и изъязвленный цалуетъ вашей милости руки, неблагодарная и совсмъ неузнаваемая красота. Потомъ… вотъ ужь не припомню хорошо… пишется тамъ что-то на счетъ здоровья и болзни, которыхъ желаютъ ей и все въ томъ же род до самаго этого конца: «вашъ до гроба рыцарь печальнаго образа».

Слушатели хохотали до упаду, восхищаясь отличною, по словамъ Санчо, памятью его, и похваливъ просили его повторить письмо еще раза два, чтобъ и они могли запомнить, и при случа переписать его. Санчо повторилъ письмо три раза. и три раза нагородилъ съ три короба разной чуши, посл чего пустился разсказывать о случившихся приключеніяхъ съ его господиномъ; при чемъ ни слова не сказалъ, однако, какъ его начали на одял въ этой самой корчм, смотрвшей ему теперь прямо въ глаза. Ко всему этому онъ присовокупилъ, что какъ только господинъ его подучитъ благопріятный отвтъ отъ своей дамы Дульцинеи Тобозской, такъ тотчасъ же пустится въ новыя странствованія, и тогда уже постарается непремнно сдлаться императоромъ или королемъ, — какъ это ужь улажено между ними, — замтивъ кстати, что господину его сдлаться государемъ не Богъ знаетъ какъ трудно при его храбрости и сил его руки. Сказалъ онъ и о томъ, какъ Донъ-Кихотъ, по вступленіи своемъ на престолъ, женитъ его — Санчо; которому, между прочимъ, слдуетъ непремнно овдовть въ тому времени, чтобы обвнчаться, по милости Донъ-Кихота, съ фрейлиной императрицы, наслдницей великаго и богатаго владнія на твердой земл, почему въ настоящее время, онъ ни въ какихъ островахъ больше не нуждается. Санчо городилъ все это такъ серьезно, утирая по временамъ бороду и носъ себ, и такъ походилъ самъ онъ на полуумнаго, что священникъ и цирюльникъ только удивлялись, какова должна быть сила безумія Донъ-Кихота, если она могла подйствовать такъ заразительно на голову другаго бдняка. Не находя нужнымъ разсевать пока заблужденія Санчо, и предпочитая похохотать надъ нимъ, зная, что совсть его совершенно свободна; они увщевали его молиться Богу за своего господина, который со временемъ, — въ случайностяхъ и предположеніяхъ будущаго — можетъ дйствительно быть императоромъ, или на худой счетъ архіепископомъ, или чмъ-нибудь въ этомъ род.

— Государи мои! отвтилъ Санчо, ужь если дла такъ плохо пойдутъ, что господинъ мой не захочетъ быть императоромъ, а придетъ ему охота сдлаться архіепископомъ, то скажите на милость, чмъ странствующіе архіепископы жалуютъ своихъ оруженосцевъ.

— Они даютъ имъ какую нибудь бенефицію или приходъ, отвчалъ священникъ, съ порядочнымъ жалованьемъ, кром постороннихъ доходовъ, которыхъ можно считать почти столько же, сколько жалованья.

— Да вдь для этого оруженосцу нужно быть холостымъ, замтилъ Санчо, и умть по крайней мр отслужить обдню. О, горе мн, дернуло же меня, продолжалъ онъ, за грхи мои жениться, — да и безграмотный я кром того, простыхъ А, В, С. не знаю. О, Господи, что со мною станется, если господинъ мой сдлается не императоромъ, какъ это въ обыча у странствующихъ рыцарей, а архіепископомъ.

— Не горюй, Санчо, сказалъ цирюльникъ; мы посовтуемъ твоему господину, и даже доставимъ ему случай сдлаться императоромъ; да это и легче для него, чмъ быть архіепископомъ, потому что онъ больше храбръ, чмъ ученъ.

— Это я тоже думалъ, отвчалъ Санчо, хотя, правду сказать, господинъ мой человкъ на вс рувки. Я же отъ себя думаю только просить Бога, чтобы сдлалъ онъ моего господина тмъ, чмъ ему наиболе пристало быть, и что всего выгодне будетъ для меня.

— Вотъ что умно, то умно, и совершенно по христіански, сказалъ священникъ. Но пока до чего, а теперь необходимо вытянуть твоего господина изъ этой трущобы, въ которой, какъ ты говоришь, онъ расположился страдать. И чтобы обсудить какъ получше устроить это дло, да за одно и пообдать, потому что ужь пора, такъ зайдемъ-ка въ эту корчму.