Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

«Когда вс собрались, продолжалъ Карденіо, тогда пригласили войти въ залу приходскаго священника. Онъ взялъ за руки жениха и невсту, чтобы исполнить надъ ними брачный обрядъ; и когда, обратившись къ Лусинд, онъ проговорилъ эти святыя слова: «желаете ли вы имть, стоящаго здсь Фернанда своимъ законнымъ мужемъ, по уставу святой нашей матери церкви?» въ эту минуту я высунулъ голову изъ-за занавси, и дрожа отъ волненія, весь превратившись въ слухъ. готовился услышать отвтъ Лусинды, какъ слово жизни моей или смерти. Но къ чему я не убжалъ отъ нее въ эту роковую минуту? къ чему не закричалъ: Лусинда, Лусинда, подумай о томъ, что ты длаешь! вспомни, что ты мн должна! что ты моя, и не можешь быть больше ничьей; что произнося роковое да, ты произносишь мой смертный приговоръ. И ты, измнникъ донъ-Фернандъ, укравшій жизнь мою и мое достояніе, чего теб нужно? чего ты хочешь? Иль ты не видишь, что ты не можешь исполнить христіански твоихъ желаній, потому что Лусинда моя жена, а я ея мужъ. Несчастный безумецъ! Теперь, вдали отъ измнника, я сознаю, что долженъ былъ длать и чего, однако, не сдлалъ; теперь, допустивъ ограбить себя, я тщетно проклинаю грабителя, которому я могъ бы отмстить, если бы у меня хватило тогда столько ршимости убить его, сколько теперь — проклинать. Но если я былъ малодушенъ, то въ наказаніе за это, я и долженъ умирать обезчещеннымъ, раскаявающимся, безумнымъ. — Священнику долго пришлось ждать отвта Лусинды, и когда я ожидалъ, что она хватится за спрятанный у сердца ея кинжалъ, чтобы остаться врной своему слову, или откроетъ всю правду и вспомнитъ обо мн, вмсто того я услышалъ слабый и дрожащій голосъ, произнесшій: да, я желаю. Донъ-Фернандъ сказалъ то же самое, надлъ ей на руку обручальное кольцо, и стали они съ этой минуты связаны узами неразрывными. Мужъ подошелъ поцаловать жену, но она, схватившись за сердце, упала безъ чувствъ на руки своей матери.

Теперь мн остается сказать, что длалось со иной тогда, какъ въ роковомъ да погреблись мои надежды, обнаружилась измна Лусинды и невозможность возвратить когда-нибудь то, что въ эту минуту я терялъ безвозвратно.