Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

День, смнившій роковую ночь въ моей жизни, не наступалъ такъ скоро, какъ того желалъ. быть можетъ, донъ-Фернандъ; потому что у человка, насытившаго свое нечистое желаніе, является другое — покинуть то мсто, гд онъ получилъ все, чего хотлъ Такъ, по крайней мр, казалось мн, при вид спшившаго покинуть меня донъ-Фернанда, и та самая служанка, которая впустила его ко мн, она же до зари и выпустила его изъ моей спальни. Прощаясь со мной донъ-Фернандъ убждалъ меня. хотя уже мене страстно, — оставаться покойной, полагаясь на его искреннія клятвы, и какъ бы желая придать цну своимъ словамъ, вынулъ изъ кармана драгоцнный перстень, который надлъ мн на палецъ. Наконецъ мы разстались, — не знаю право, въ грустномъ или веселомъ расположеніи духа. Помню только, что я осталась, полная стыда и безпокойства, почти не помня себя, не смя даже упрекнуть свою горничную, спрятавшую такъ подло донъ-Фернанда въ моей спальн; я ршительно не могла сообразить тогда, къ счастію или несчастію моему нее это такъ устроилось. Я сказала только донъ-Фернанду, что теперь я принадлежу ему, и что до тхъ поръ, пока онъ не найдетъ возможнымъ огласить нашу свадьбу, онъ можетъ приходить во мн каждую ночь тми же путями, какими пришелъ теперь. Но показавшись еще разъ, онъ боле не возвращался. Я не встрчала его съ тхъ поръ ни на улиц, ни дома, ни въ церкви, и въ тщетныхъ ожиданіяхъ провела тяжелый, навки памятный мн мсяцъ, зная очень хорошо, что донъ-Фернандъ никуда не ухалъ и проводитъ все время на охот, которую онъ страстно любилъ. О, Боже! какъ длинны казались мн эти дни, какъ горька была для меня каждая минута. Сначала я только усумнилась въ его клятвахъ, но вскор потеряла послднюю вру въ нихъ. Горько стада я корить тогда мою служанку, чего прежде не длала, и чтобы не встревожить моихъ родныхъ, не дать имъ замтить моего горя и не разсказать имъ всю правду, я съ нечеловческими усиліями удерживала слезы, готовыя ежеминутно брызнуть у меня изъ глазъ; это неестественное положеніе не могло долго продолжаться. Наступила минута, когда терпніе мое наконецъ лопнуло, разсудокъ замолчалъ, и позоръ мой долженъ былъ обнаружиться. До меня дошла всть о женитьб донъ-Фернанда на одной богатой и знатной двушк, замчательной красоты, не столько впрочемъ богатой, чтобы блестящей партіей своей она могла быть обязана своему приданому. Говорили, что ее зовутъ Лусинда, и что на свадьб ея случилась какая-то странная исторія.