Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

Ансельмъ, — никто въ этомъ не сомнвается, — съ чрезвычайнымъ вниманіемъ слдилъ за развитіемъ трагедіи, изображавшей смерть его чести; трагедіи, въ которой актеры разыграли свои роли такъ натурально, какъ будто они дйствительно преобразились на время въ представляемыхъ ими лицъ. Съ страстнымъ нетерпніемъ ожидалъ онъ наступленія ночи, подъ покровомъ которой онъ могъ бы покинуть, наконецъ, свою засаду и отправиться въ своему неоцненному другу, чтобы поздравить его, да за одно и себя, съ находкой дорогаго клада; открытаго при испытаніи Камиллы. Ему доставили, однако, возможность уйти изъ дому раньше чмъ онъ ожидалъ, и Ансельмъ, воспользовавшись счастливымъ случаемъ, побжалъ къ Лотару. Трудно передать, какъ горячо обнялъ онъ обманувшаго его друга, какими похвалами осыпалъ жену свою, какъ превозносилъ свое счастіе. Но Лотаръ чувствовалъ себя не въ силахъ радоваться съ Ансельмомъ; его мучила совсть, напоминая ему объ обман, который длалъ счастливымъ его друга; о томъ осворбленіи, которое онъ нанесъ ему. Ансельмъ видлъ, что не съ особенною радостію принимаетъ его Лотаръ, но приписывалъ это безпокойству о здоровьи раненой Камиллы, такъ какъ Лотаръ былъ главнымъ виновникомъ ея страданій. Обманутый мужъ старался успокоить своего друга за счетъ здоровья Камиллы, увряя, что рана ея, вроятно, пустячная, если она нашла возможнымъ, по совту горничной, скрыть эту царапину отъ Ансельма. Пожалуйста, не безпокойся объ этомъ, продолжалъ онъ, и возрадуйся вмст со мной; благодаря твоей ловкости и твоему посредничеству, я вознесенъ на такую степень блаженства, о которой не смлъ даже помышлять. И отнын вс свободныя минуты мои я посвящу прославленію Камиллы, да доставлю ей безсмертную славу въ грядущихъ вкахъ.

Лотаръ расхвалилъ счастливую мысль Ансельма и общалъ, съ своей стороны, помочь ему воздвигнуть вковчный памятникъ во славу его жены. Такъ-то остался Ансельмъ наилучше обманутымъ въ цломъ мір мужемъ. Онъ продолжалъ дружески принимать въ своемъ дом того, кого считалъ виновникомъ своего счастія, и это былъ только виновникомъ его позора; Камилла же принимала друга своего мужа съ недовольной наружной миной и съ тайнымъ восторгомъ въ душ. Обманъ удавался нсколько времени, но колесо фортуны скоро повернулось въ другую сторону. Долго и тщательно скрываемый позоръ наконецъ обнаружился, и Ансельмъ заплатилъ жизнью за свое безразсудное любопытство.

Глава XXXV

Осталось дочитать нсколько страничекъ, когда изъ мансарды, въ которой спалъ Донъ-Кихотъ, выбжалъ испуганный Санчо, крича во все горло: «ради Бога, поспшите за помощь къ моему господину, онъ выдерживаетъ самую ужасную и кровопролитную битву, какую видлъ я на своемъ вку. Клянусь Богомъ, онъ такъ хватилъ великана, врага принцессы Миномиконъ, что снесъ ему голову, какъ рпу, до самыхъ плечь».

— Съума ты сошелъ? воскликнулъ священникъ, прервавъ чтеніе; вдь великанъ находится теперь за дв, или за три тысячи миль отъ насъ.

Въ эту минуту, въ каморк Донъ-Кихота раздался страшный шумъ, покрываемый его собственнымъ голосомъ. «Остановись измнникъ, бандитъ!» кричалъ онъ; «мечъ твой не послужитъ теб ни въ чему, потому что я держу тебя въ своихъ рукахъ.» При послднемъ слов послышались удары оружіемъ, наносимые стн.

— Не время сидть теперь, сложа руки и развсивъ уши, сказалъ Санчо; поспшите разнять сражающихся и помочь моему господину; великанъ, впрочемъ, должно быть погибъ уже и отдаетъ теперь отчетъ Богу въ своей прошлой жизни; я видлъ собственными глазами, какъ текла по полу кровь и покатилась въ уголъ голова его, величиною въ винный мхъ.