Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

Каждое слово Камиллы переворачивало мысли, слышавшаго ея Ансельма, и онъ чуть было не покинулъ своей засады, желая остановить Камиллу, грозившую убить Лотара, но его удержало желаніе узнать, къ чему приведетъ эта героическая ршимость его жены? И онъ остался спрятаннымъ, готовый явиться въ ршительную минуту. Между тмъ Камилла упала въ притворный обморокъ, и Леонелла, положивъ ее на постель, въ уборной Ансельма, принялась рыдать надъ своей госпожей. «О я несчастная,» говорила она, «ужель мн суждено увидть, какъ на рукахъ моихъ завянетъ этотъ цвтокъ стыдливости, эта ангельская доброта, эта женщина изъ всхъ женщинъ на свт прекраснйшая», и многое другое городила она въ этомъ род, корча изъ себя самую врную и преданную служанку второй Панелопы. Камилла скоро очнулась и воскликнула: «Леонелла! зачмъ же ты медлишь; къ чему не позовешь безчестнаго друга моего мужа, этого правдивйшаго человка, какого только освщало солнце и покрывалъ мракъ ночной. Иди, бги, лети за нимъ; ради Бога не медли; не дай остынуть моему гнву, чтобы задуманное мною мщеніе не разразилось въ однихъ проклятіяхъ и угрозахъ».

— Сейчасъ позову его, сударыня, отвчала Леонелла; но прежде отдайте мн эту шпагу, а то боюсь я, какъ бы вы безъ меня не надлали чего-нибудь такого, что заставило бы потомъ плакать всю жизнь тхъ, которые такъ любятъ васъ.

— Не бойся, милая моя, сказала Камилла; какъ бы ршительно и смло не порывалась я отмстить мою поруганную честь; у меня все же нтъ ршительности этой Лукреціи безвинно поразившей себя, не поразивъ сначала того, кто сталъ причиною ея погибели. Если я умру, то не прежде, какъ отмстивъ тому, кто заставилъ меня безъ вины проливать эти слезы.

Леонелла заставила еще попросить себя прежде чмъ ршилась позвать Лотара, но наконецъ ушла. Оставшись одна, Камилла сказала сама себ: «Господи, прости мн! Не лучше ли и теперь отослать Лотара, какъ прежде, нежели дать ему поводъ считать меня безстыдной, легкомысленной женщиной; хотя бы это было сдлано даже съ цлію убдить его въ противномъ. Да, это было бы лучше, но честь моя, честь моего мужа осталась бы неотмщенной, еслибъ измнникъ такъ легко вышелъ изъ того положенія, въ которое привели его безчестныя его намренія. Нтъ, нтъ; онъ долженъ заплатить жизнью за свою наглость; и міръ узнаетъ, если онъ долженъ это знать, что Камилла не только осталась врна своему мужу, но и наказала того, это дерзнулъ ее оскорбить. Не лучше ли, однако, открыть все это Ансельму? Да разв не сказала я ему всего въ письм, посланномъ въ деревню; и если онъ не принялъ никакихъ мръ противъ зла, то я думаю только потому, что отъ избытка доврія и доброты не могъ даже допустить мысли, чтобы коварный другъ замыслилъ погубить его честь. Я сама долго не могла врить этому, и никогда бы не поврила, еслибъ наглость этого злодя не проявилась, наконецъ, въ его дорогихъ подаркахъ, нескончаемыхъ признаніяхъ и невысыхавшихъ слезахъ. Но въ чему теперь думать объ этомъ? въ минуту смлаго ршенія колебаться нельзя; нтъ! нтъ! пусть погибнетъ измна и восторжествуетъ мщеніе! Приходи же и умирай измнникъ; а тамъ, пусть будетъ, что будетъ. Чистой отдалась я тому, кому небо судило быть моимъ мужемъ, и чистой должна я покинуть его, хотя бы для этого пришлось мн пролить свою кровь и кровь безчестнйшаго изъ друзей, оскорблявшихъ святое чувство дружбы». Говоря это, взволнованная, съ обнаженной шпагой въ рукахъ, Камилла ходила скорыми шагами по комнат съ такимъ озлобленнымъ видомъ, что ее можно было принять за сумасшедшую, превратившуюся изъ нжной женщины въ отчаянную, готовую на все. Все это видлъ и слышалъ, прикрытый кускомъ обоевъ, Ансельмъ, и, по его мннію, одна эта сцена могла разсять боле сильныя и основательныя подозрнія чмъ его. О, какъ желалъ онъ избавиться въ эту минуту отъ Лотара, страшась, чтобы появленіе его не привело къ какой-нибудь печальной развязк. Но, въ ту минуту, когда онъ готовъ уже былъ оставить свою засаду, обнять и утшить Камиллу, въ комнату вошла Леонелла, ведя за руку Лотара. Увидя его, Камилла быстро провела шпагой по полу широкую полосу, и, указывая на нее, сказала Лотару: «Лотаръ, если ты перешагнешь эту черту, или хоть приблизишься въ ней, я въ ту же минуту пронжу сердце свое этой шпагой. Теперь, прежде чемъ отвчать мн на это вступленіе, выслушай меня, не перебивай ты можешь отвчать потомъ, что найдешь нужнымъ. Скажи мн: знаешь ли ты мужа моего Ансельма и какого ты мннія о немъ? знаешь ли меня, говорящую теб въ эту минуту? говори, спокойно, не заикаясь; я предлагаю теб не особенно трудные вопросы».

Зная, что возл него спрятанъ Ансельмъ, Лотаръ сразу понялъ въ чемъ дло, и къ счастію отвтилъ такъ ловко, что комедію эту со стороны можно было принять за сущую правду.