Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

Мы возвратились въ Константинополь въ 1573 году; тамъ мы узнали, что Донъ-Жуанъ Австрійскій взялъ штурмомъ Тунисъ, и передалъ этотъ городъ Мулей-Гамету, отнявъ, такимъ образомъ, у одного изъ ужаснйшихъ и храбрйшихъ людей въ мір, Мулей-Гамида всякую надежду возвратить когда-нибудь потерянное имъ царство. Султанъ почувствовалъ всю тяжесть этой потери и съ благоразуміемъ, наслдованнымъ имъ отъ своихъ славныхъ предковъ, предложилъ Венеціанцамъ миръ, въ которомъ они нуждались еще боле, чмъ Турки. Въ 1574 году турецкія войска появились перед Гулеттой и фортомъ, воздвигнутымъ Донъ-Жуаномъ передъ Тунисомъ, но, къ несчастію, остававшимся недостроеннымъ. Въ теченіи всей этой войны, я оставался гребцомъ на галер, не имя никакой надежды возвратить свободу, по крайней мр посредствомъ выкупа, потому что я твердо ршился ничего не писать отцу о моихъ несчастіяхъ. Гулетту между тмъ взяли, а вскор за тмъ палъ и офртъ. Подъ стнами этихъ укрпленій собралось, какъ тогда считали, шестьдесятъ пять тысячъ турецкихъ войскъ, состоявшихъ на жалованьи у султана и 400,000 мавровъ и арабовъ изъ Африки. Эта безчисленная толпа везла за собою столько продовольственныхъ и боевыхъ припасовъ, за нею слдовало столько мародеровъ, что враги наши, кажется, могли закрыть руками и закидать землей Гулетту и фортъ. Первые удары разрушили Гулетту, считавшуюся до тхъ поръ неодолимой. Она пала не по вин своихъ защитниковъ, сдлавшихъ, съ своей стороны, все, что могли, но потому, что на окружавшемъ ея песочномъ грунт чрезвычайно легко было, какъ показалъ опытъ, рыть траншеи; при построеніи ея предполагали, что грунтовыя воды находились тамъ на глубин двухъ футъ отъ поверхности земли. между тмъ какъ турки не нашли ихъ и на глубин четырехъ. При помощи безчисленнаго количества мшковъ съ пескомъ, они воздвигли высокіе траншейные бруствера и, стрляя въ насъ съ командующаго надъ крпостью вала, уничтожали всякую возможность съ нашей стороны не только защищаться, но даже показываться за укрпленіяхъ. Общее мнніе было тогда таково, что намъ слдовало защищаться не въ Гулетт; а ожидать непріятеля въ пол и воспрепятствовать его высадк. Но люди, говорившіе это, не имли, какъ видно, никакого понятія о военномъ дл, потому что въ Гулетт и форт насчитывали едва семь тысячъ человкъ солдатъ. Какимъ же образомъ, предположивъ даже, что эта горсть воиновъ оказалась бы еще храбре, чмъ она была въ дйствительности, могла сразиться она въ открытомъ пол съ безчисленными силами противника? И можно ли оборонить крпость, обложенную со всхъ сторонъ, расположенную въ непріятельской земл и не вспомоществуемую войсками въ пол. Многіе, подобно мн, видятъ, напротивъ, особенную милость неба къ Испаніи въ томъ, что оно допустило разрушеніе этого гнзда разврата, этого гложущаго червя, этой ненасытной пасти, пожиравшей безплодно столько денегъ, единственно, быть можетъ, для того, чтобы сохранить воспоминаніе о взятіи ее непобдимымъ Карломъ V, какъ будто для его безсмертія нужны эти каменья. Вмст съ Гулеттой, какъ я вамъ говорилъ, палъ и фортъ; Турки овладли имъ шагъ за шагомъ. Его защищали такъ мужественно, что въ двадцати двухъ отбитыхъ штурмахъ мы убили боле двадцати пяти тысячъ непріятелей, и изъ трехъ сотъ оставшихся въ живыхъ, защитниковъ его, никто не былъ взятъ цлымъ и здоровымъ; что можетъ краснорчиве свидтельствовать о героизм, съ которымъ осажденные защищали крпость? Вмст съ тмъ сдался на капитуляцію и другой маленькій фортъ или башенька, выстроенная посреди острова Эстано; ее оборонялъ мужественный валенсіанскій воинъ Донъ-Жуанъ Заногера. Турки взяли въ плнъ коменданта Гулетты донъ-Педро-Пуэрто Кареро, который сдлалъ нее, что было возможно для защиты крпости, и съ горя, что не ногъ оборонить ее, умеръ на дорог въ Константинополь, куда его везли плннымъ. Турки взяли въ плнъ также и коменданта форта, Габріо Цервеллона, славнаго и безстрашнаго миланскаго инженера. Много значительныхъ лицъ погибло при осад этихъ двухъ мстъ, между прочимъ великодушный іонитскій рыцарь Пагано-Доріа, такъ благородно поступившій въ отношеніи брата своего Ивана Андрея Доріа. Смерть его была тмъ ужасне, что онъ погибъ подъ ударами нсколькихъ арабовъ, которымъ онъ вврилъ себя, видя неминуемое паденіе форта. Они взялись провести его въ мавританскомъ плать до Табарки, маленькаго форта, которымъ владютъ на этомъ берегу генуезцы въ видахъ добыванія коралловъ; но на дорог отскли ему голову и отнесли ее турецкому адмиралу, подтвердившему на нихъ нашу поговорку: измна можетъ нравиться, но измнникъ никогда. Говорятъ, будто онъ веллъ повсить измнниковъ, поднесшихъ ему въ подарокъ мертвую голову Доріа за то, что они передали въ руки его этого рыцаря мертвымъ, а не живымъ.