Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

Ране двухъ недль ренегатъ усплъ купить хорошій катеръ, способный поднять тридцать человкъ. Чтобы устранить всякое подозрніе, онъ похалъ на этомъ катер въ Саргель, небольшой городъ, вблизи Орана, въ двадцати миляхъ отъ Алжира, производящій значительный торгъ винными ягодами. Онъ здилъ туда два или три раза, въ сопровожденіи того тагарина, о которомъ говорилъ намъ. Тагаринами называютъ въ варварійскихъ странахъ арагонскихъ мавровъ, а Мудезхарами — мавровъ Гренады, называемыхъ Ельхесъ въ Фецкомъ королевств. Фецкій король наполняетъ ими ряды своей арміи охотне, чмъ другими маврами. Прогуливаясь на своемъ катер, ренегатъ постоянно бросалъ якорь въ маленькой бухт, находившейся въ разстояніи двойного выстрла изъ аркебуза отъ сада Зораиды. Такъ, вмст съ молодыми маврами, служившими у него гребцами, онъ съ умысломъ принимался читать алзалу, или, какъ будто шутя, длалъ то, что онъ намревался скоро сдлать серьезно. Онъ отправлялся, напримръ, въ садъ отца Зораиды просить фруктовъ, и мавръ охотно давалъ ихъ ему, не спрашивая, кто онъ такой? Ему очень хотлось увидться съ Зораидой, хотлось сказать ей, что это онъ долженъ, по моему распоряженію, отвезти ее въ христіанскую страну и просить ее, вполн положившись на него, ожидать терпливо минуты отъзда; но сдлать этого ему не удалось, потому что мавританки не показываются на глаза маврамъ и туркамъ безъ позволенія своихъ мужей или отцовъ. Съ христіанами же он видятся и говорятъ вольне, чмъ это, можетъ быть, слдовало бы. Правду сказать, я былъ очень доволенъ, что ренегатъ не могъ переговорить съ Зораидой: она страшно испугалась бы, увидвъ судьбу свою ввренную его языку. Къ счастію, Богъ, руководившій нашимъ дломъ, сохранилъ ее отъ этого. Ренегатъ, между тмъ, видя, что онъ совершенно безопасно предпринимаетъ свои минныя путешествія въ Саргель, кидая якорь гд и когда ему угодно, видя, что товарищъ его тагаринъ слушался его во всемъ, и что ему оставалось только найти гребцовъ христіанъ, попросилъ меня указать ему тхъ лицъ, которыхъ я хотлъ увезти съ собой, кром выкупленныхъ уже трехъ моихъ товарищей, и веллъ намъ всмъ быть готовыми въ пятниц; это былъ день назначенный имъ для отъзда. Я договорился между тмъ съ двнадцатью отличными испанскими гребцами, имвшими полную возможность свободно выходить изъ города. Найти столько гребцовъ было не легко тогда, потому что не за долго передъ тмъ изъ порта вышло двадцать кораблей, на которыхъ отплыли почти вс гребцы. Мн же удалось такъ легко найти ихъ потому, что ихъ хозяинъ, занятый окончаніемъ постройки гальоты въ верфи, не пускался въ это лто въ плаваніе. Я веллъ имъ въ первую пятницу, тихо выйти, по одиночк, изъ города, и ожидать меня по дорог къ саду Аги-Морато. Приказаніе это я передалъ каждому гребцу порознь, сказавши имъ вмст съ тмъ, что если они встртятъ тамъ другихъ христіанъ, то пусть скажутъ имъ, гд я веллъ ожидать себя. Посл этого мн оставалось только увдомить Зораиду — въ какомъ положеніи находятся ваши дла, попросить ее быть покойной и не пугаться, если мы неожиданно похитимъ ее раньше того срока, въ который, по ея разсчету, могъ возвратится катеръ христіанъ. Я ршился идти въ садъ Аги-Мората. и тамъ посмотрть, не въ состояніи ли я буду переговорить съ ней. Наканун нашего отъзда я вошелъ въ садъ, подъ предлогомъ набрать салату, и первый человкъ, который встртился мн тамъ, былъ отецъ Зораиды. Кто я и что мн нужно? спросилъ онъ меня на тонъ язык, которымъ говорятъ мавры съ невольниками во всхъ Варварійскихъ владніяхъ и даже въ Константинопол; его нельзя назвать ни арабскимъ, ни испанскимъ, ни какимъ-нибудь другимъ языкомъ, — это смсь всевозможныхъ нарчій, совершенно понятная, однако, для христіанъ и магометанъ. Я сказалъ Аги-Морато, что я невольникъ албанца Мами (я зналъ, что этотъ албанецъ большой другъ Аги-Мората) и что я хотлъ нарвать въ саду у него салату. Мавръ спросилъ меня, «ожидаю ли я выкупа и сколько проситъ за меня мой хозяинъ?» Но прежде чмъ усплъ я отвтить ему, въ садъ вошла чудесная Зораида. Она давно уже не видла меня, и такъ какъ мавританки безъ церемоніи показываются христіанамъ и никогда не убгаютъ ихъ, поэтому ничто не мшало ей подойти къ намъ. Видя, что она идетъ очень тихо, отецъ подозвалъ ее къ себ. Я не въ силахъ передать теперь: въ какомъ блеск красоты, въ какомъ роскошномъ наряд, полна какой граціи, предстала въ ту минуту несравненная Зораида. Скажу только, что на ея прекрасной ше, на ея локонахъ, въ ея ушахъ было больше жемчугу, чмъ волосъ на голов. На обнаженныхъ нсколько ногахъ ея сіяли золотыя кольца, осыпанныя такими брилліянтами, что отецъ ея, какъ она впослдствіи сказала мн, цнилъ ихъ въ десять тысячъ дублоновъ, покрытые драгоцнными, безчисленными жемчужинами браслеты стоили столько же. Жемчугъ составляетъ любимое украшеніе мавританскихъ женщинъ; и у мавровъ можно найти его больше, чмъ у всякаго другаго народа въ мір. Отецъ Зораиды славился своими жемчугами, считавшимися лучшими въ Алжир. Вообще состояніе его полагали боле чмъ въ двсти тысячъ испанскихъ ефимиковъ; и обладательницею всего этого богатства была та самая женщина, которая принадлежитъ теперь мн. Вы видите только тнь красоты ея теперь, посл столькихъ горестей и лишеній, и можете судить о томъ, чмъ была она въ благословенные дни ея жизни; казалась ли она прекрасною тогда, покрытая брилліянтами и жемчугами. Красота иметъ свои эпохи: обстоятельства жизни усиливаютъ или ослабляютъ ее, и хотя душевныя волненія обыкновенно разрушаютъ, но иногда могутъ и усилить ее. Зораида показалась мн тогда обворожительнйшей женщиной, подобной которой никогда не видли мои глаза; и подъ вліяніемъ благодарности, которую я питалъ въ ней за ея благодянія, мн казалось, что предо мной предстало божественное созданіе, нисшедшее съ небесъ для моего спасенія. Когда она подошла въ намъ, отецъ сказалъ ей по арабски, что я невольникъ его друга Албанца Мами и пришелъ къ нему въ садъ за салатомъ Зораида на томъ смшанномъ язык, о которомъ я вамъ говорилъ, спросила меня: дворянинъ ли я, и почему меня до сихъ поръ не выкупили изъ неволи? Я отвтилъ, что меня выкупили за полторы тысячи Zultani; сумма, по которой она можетъ судить. какъ дорого оцнилъ меня мой хозяинъ.