Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

— Такимъ образомъ, отвчалъ слуга, что одинъ студентъ, которому вы изволили открыть ваше намреніе, тронутый скорбью, овладвшею вашимъ отцомъ, когда онъ не находилъ васъ боле въ своемъ дом, разсказалъ ему обо всемъ. Тогда господинъ нашъ поспшилъ послать въ погоню за вами четырехъ слугъ, и мы, какъ видите, вс четверо здсь, въ вашимъ услугамъ, довольные, какъ нельзя боле, тмъ, что можемъ отвести васъ туда, гд такъ нжно васъ любятъ.

— Это будетъ зависть отъ моего желанія, или отъ велній неба — отвчалъ Донъ-Луи.

— Ваша милость, сказалъ слуга, что можетъ повелть небо, и что остается пожелать вамъ, если не возвратиться домой; ничего другаго сдлать вы не' можете.

Слыша этотъ разговоръ, молодой погонщикъ, лежавшій возл Донъ-Луи, всталъ съ своего мста и поспшилъ разсказать обо всемъ донъ-Фернанду, Карденіо и другимъ лицамъ, которыя встали уже и одвались. Погонщикъ сказалъ, что неизвстный человкъ называетъ спавшаго на двор юношу донъ, и хочетъ отвести его домой, а юноша несоглашается. Вс, слышавшіе восхитительный голосъ, которымъ небо одарило мнимаго погонщика, пожелали узнать, что это за таинственный юноша, и въ случа чего ршились даже защитить его отъ насилія слугъ; съ этимъ намреніемъ мужчины отправились туда гд находились увщевавшій слуга и спорившій съ нимъ господинъ.

Въ эту самую минуту, изъ комнаты своей вышла и Доротея вмст съ взволнованной Кларой. Отведши въ сторону Карденіо, Доротея коротко передала ему исторію любви пвца и Клары, а Карденіо сказалъ ей, въ свою очередь, что за пвцомъ пріхали теперь, посланные отцомъ его, слуги; это извстіе до того испугало слышавшую Карденіо Клару, что она упала бы на полъ, еслибъ Доротея не поддержала ее. Карденіо попросилъ Доротею увести Клару въ ея комнату. общая уладить это дло. Въ комнату между тмъ вошелъ Донъ-Луи въ сопровожденіи своихъ слугъ. Они уговаривали юношу возвратиться домой безъ замедленія и утшить огорченнаго отца. Донъ-Луи отвчалъ, что сдлать этого никакимъ образомъ не можетъ. пока не окончитъ чего то такого, что касается его жизни, чести и души. Слуги ршились намекнуть ему, что въ крайнемъ случа, они увезутъ его силою. «Но только мертвымъ» отвтилъ юноша. «Какъ бы вы меня ни отвозили, но повторяю вамъ: вы отвезете только трупъ мой». Споръ этотъ привлекъ вниманіе аудитора, донъ-Фернанда, товарищей его, Карденіо, священника, цирюльника и Донъ-Кихота. нашедшаго, что ему не къ чему доле сторожить замокъ. Карденіо, звавшій уже исторію мнимаго погонщика, спросилъ слугъ, зачмъ они хотятъ увести его? Затмъ, чтобы возвратить въ жизни отца этого благороднаго господина, отвчали слуги; онъ умираетъ съ горя, не находя своего сына.

— Къ чему говорить о моихъ длахъ, сказалъ Донъ-Луи. Я свободенъ, захочу ворочусь, не захочу, такъ никто не отвезетъ меня насильно.

— Ваша милость! разсудокъ долженъ отвезти васъ, сказалъ ему одинъ изъ слугъ, и если вамъ не угодно слушать, такъ мы должны слушать его, чтобы исполнить порученіе, съ которымъ мы посланы, и которое исполнить мы обязаны.