Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

— Намъ некогда отдавать вамъ отчетовъ, отвчалъ одинъ изъ траурныхъ всадниковъ, потому что до зазжаго дома далеко, а намъ нужно торопиться. Сказавъ это, онъ пришпорилъ мула, и хотлъ хать дале; но не тутъ-то было. Оскорбленный отвтомъ его Донъ-Кихотъ схватилъ мула за удила и закричалъ по прежнему: «остановитесь, повторяю вамъ, и будьте немного вжливе. Отвчайте на мой вопросъ, или я вызываю васъ на битву всхъ вмст.» Пугливый мулъ, задержанный Донъ-Кихотомъ, всталъ на дыбы и опрокинулъ своего всадника. Видя это, одинъ изъ слугъ неизвстныхъ путешественниковъ принялся ругать Донъ-Кихота. Взбшенный и безъ того уже рыцарь устремился на перваго попавшагося ему траурнаго всадника, и ударомъ копья опрокинулъ его на землю, потомъ обратился на другаго, тамъ на третьяго, и нужно было видть легкость и быстроту, съ которой побдоносный рыцарь и конь его гарцовали въ этой траурной толп. Можно было думать, что у Россинанта выросли въ эту минуту крылья, такъ гордо и легко носилъ онъ на себ торжествовавшаго надъ своими противниками рыцаря. Бда только, что противники эти были все безоружные трусы. При первыхъ ударахъ, они стремглавъ кинулись бжать въ стороны съ своими зажженными факелами; такъ что ихъ можно было принять за маски, бгающія по ночамъ, во время карнавала. Т же, которые были покрыты траурными мантіями, такъ были запутаны въ нихъ, что съ трудомъ двигались. Донъ-Кихоту не представлялось значитъ ни малйшаго затрудненія бить и гнать ихъ, сколько угодно было его душ. Бдные люди вообразили себ, что это не человкъ, а чортъ, вырвавшійся изъ ада, и подстерегшій ихъ на дорог съ цлію вырвать изъ рукъ ихъ мертвое тло, лежавшее на носилкахъ. Санчо глядлъ, выпучивъ глаза на всю эту сцену, изумляясь только мужеству своего господина, и говоря себ въ бороду: «чортъ возьми, право, господинъ мой такой молодецъ, какъ онъ самъ говоритъ.» На дорог между тмъ остался распростертымъ, держа въ рукахъ горящій факелъ, тотъ самый господинъ, котораго въ самомъ начал битвы сбросилъ съ себя мулъ. Донъ-Кихотъ, замтивъ его по свту факела, громкимъ голосомъ повелвалъ ему сдаться, грозя въ противномъ случа убить его.

— Я давнымъ-давно ужь сдался, отвчалъ несчастный, потому что не могу сдвинуться съ мста, сломавъ себ, какъ мн кажется, въ этой неожиданной схватк, ногу. Но, государь мой, если вы дворянинъ и притомъ христіанинъ, то умоляю вашу милость не убивайте меня, потому что я лиценціантъ, получившій первую степень.

— Если вы духовный, то какой-же чортъ принесъ васъ сюда? спросилъ Донъ-Кихотъ.

— Не чортъ, а злая судьба моя, отвтилъ несчастный.

— И еще боле злая постигнетъ васъ, если вы мн тотчасъ-же не отвтите на вс мои вопросы, сказалъ Донъ-Кихотъ.

— Сейчасъ-же я на все отвчу, пищалъ лиценціантъ. Прежде всего я долженъ сказать вамъ, что пока я еще только бакалавръ, Алонзо Лопесъ, родомъ изъ Алковенды. ду я, изъ города Боеза, въ компаніи съ одиннадцатью другими священниками, — убжавшими теперь съ своими факелами, — въ Сеговію, сопровождая мертвое тло, лежащее здсь на носилкахъ. Это трупъ одного дворянина, умершаго въ Боез, гд онъ и погребенъ былъ сначала на кладбище, но теперь мы перевозимъ прахъ покойника въ фамильныя склепъ его къ Сеговію.

— Кто-же убилъ его? спросилъ Донъ-Кихотъ.

— Тифъ, отвчалъ бакалавръ.

— Въ такомъ случа, мн некому мстить за его смерть, сказалъ Донъ-Кихотъ, и остается только молчать и пожать плечами, — тоже, что оставалось бы сдлать, еслибъ подобная кара обрушилась на меня самаго. Вамъ-же, господинъ бакалавръ, я долженъ сказать, что я странствующій рыцарь Донъ-Кихотъ Ламанчскій, обрекшій себя на служеніе добру, на возстановленіе правды и попраніе зла, которое я неусыпно отыскиваю, странствуя по свту.

— Не знаю, право, какъ вы попираете зло, отвтилъ со вздохомъ бакалавръ, знаю только то, что мн, ни въ чемъ не повинному ни душою, ни тломъ, вы сдлали такое добро, что оставили съ переломленной ногой, которой не суждено уже выпрямиться до конца моихъ дней; и отъ вашей правды, государь мой, мн во вки не поправиться. Могу васъ уврить, что величайшее зло и ужаснйшая неправда, какія могли постичь меня въ жизни, это — встрча съ вами на пути къ вашимъ приключеніямъ.

— На свт не все такъ длается, какъ мы хотимъ, отвчалъ Донъ-Кихотъ. Вольно-же вамъ здить по ночамъ, одвшись не то въ саванъ, не то въ трауръ, съ факелами въ рукахъ, бормоча что-то сквозь зубы, точно какія-то привиднія или жильцы инаго міра. И не могъ-же я, въ самомъ дл, видя вашу странную процессію забыть свой долгъ. Этого вы не могли ожидать даже тогда, если-бы вы были дйствительно черти, а не люди. Я долженъ былъ поразить васъ.

— Что длать, коли ужъ такова судьба моя, вопилъ бакалавръ, то по крайней мр прошу васъ, господинъ странствующій рыцарь — доставившій меня самаго въ невозможность пускаться въ какія-бы то ни было странствованія, помогите мн выкарабкаться изъ подъ моего мула; бдная нога моя запуталась между стременемъ и сдломъ.