Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

Эпоха процвтанія рыцарей, ищущихъ приключеній, паладиновъ, короля Артура и его рыцарей круглаго стола начинается съ паденіемъ древняго міра и оканчивается развитіемъ правильной госдарственной жизни. Это мрачная эпоха среднихъ вковъ, когда міромъ управлялъ мечъ, кулачное право и поединокъ заступали мсто законовъ, а церковь только съ великимъ трудомъ могла преслдовать свои цивилизующія цли. Въ то время защита притсненныхъ и помощь несчастнымъ представляли защиту высокую и достойную рыцарства. Прекрасная картина рисуется предъ нашими глазами: мы видимъ рыцаря, пускающагося въ широкій свтъ съ мечомъ въ рук, въ шлем и панцыр, съ тмъ, чтобы силою рукъ доказать высоту своихъ убжденій и послужить оплотомъ для справедливости и добродтели. Въ образ этого одинокаго героя воплощается нравственная идея, которую никакое время не способно лишить ея жизненности. Женщина, какъ слабйшая, должна была стоять подъ особеннымъ покровительствомъ этихъ странствующихъ рыцарей, и это обстоятельство придало рыцарству какую-то своеобразную прелесть. Это чудное время должно было найти въ поэзіи свое облагораживающее выраженіе. Обильный матеріалъ для фантазіи трубадуровъ, рапсодій и минезенгеровъ представляли въ этомъ отношеніи крестовые походы и походы отдльныхъ рыцарей, турниры, дворы любви и празднества. Подвиги героевъ прославлялись или въ звучныхъ стихахъ или-же въ проз полной живыхъ красотъ, но писатели рыцарскихъ романовъ, развившихся изъ поэтическихъ произведеній среднихъ вковъ и въ начал представлявшихъ просто прозаическое переложеніе эпическихъ стихотвореній, не поняли своей прекрасной задачи. Только и видишь драки, жестокости, да приключенія: ни плана, ни связи, ни здраваго смысла. Самымъ запутаннйшимъ образомъ переплетаются между собою мечтательная любовь и дикая чувственность, безнравственность и предразсудокъ. Великаны и карлики, чудовища и чароди хаотически перемшаны въ этихъ рыцарскихъ романахъ, которые послужили-бы къ стыду и поруганію самихъ рыцарей, если бы время не было такъ незрло и наивно, чтобъ сказки принимать за чистую дйствительность и съ жадностью глотать все, что ни попадалось, за недостаткомъ лучшей умственной пищи. Направленіе вка подоспло на помощь къ этому незрлому произведенію фантазіи. Крестовые походы породили во всей Европ страсть къ приключеніямъ и проложили такимъ образомъ путь рыцарскимъ романамъ. Въ Испаніи, гд рыцарство, со всми своими атрибутами, пустило особенно глубокіе корни, выступаетъ еще новый элементъ. Войны съ маврами, превращавшія каждаго испанца въ воина и вносившій рыцарскій духъ въ каждую семью, не могли не вызвать изображенія разныхъ приключеній и геройскихъ подвиговъ, не могли не вызвать произведеній извращенной фантазіи, находившихъ всегда людей, охотно слушающихъ ихъ. Испанскій народъ слушалъ слишкомъ усердно эти исторіи, состоявшія изъ самыхъ неслыханныхъ и невроятныхъ приключеній и въ мір, уже и безъ того фантастическомъ, какой былъ въ то время, очаровывался еще боле фантастическими созданіями разнузданнаго воображенія. Молодежь уже не могла боле находить никакого удовольствія въ серьезной сторон исторіи и относилась очень симпатично къ извращеннымъ произведеніямъ поэтовъ, принимая за образецъ для себя какъ дянія, такъ и языкъ этихъ романовъ. Наклонность къ дракамъ и ссорамъ, приводившая къ кровавому мщенію изъ-за ничтожныхъ столкновеній, дикая распущенность, ненависть къ гражданскому порядку заступили мсто настоящихъ рыцарскихъ обычаевъ и вмсто того, чтобы внушать мужество, настоящую геройскую отвагу, пламенный патріотизмъ и отважныя дянія нравственнаго характера, книги эти извращали фантазію юношества и уничтожали прежній духъ народа. Вскор нкоторыя уважаемыя лица, какъ, напр., Луи Фидесъ, Алейо Фанласъ, Діего Граціанъ, Мельхоръ Кано, Дуи де-Гранада и Бенито Аріасъ Монтано возвысили голосъ противъ этого позорища литературы, которое «въ Испаніи проявляется ярче, чмъ гд-нибудь». Наконецъ, выступило на сцену законодательство: король Карлъ декретомъ запретилъ всмъ вице-королямъ, судилищамъ и намстникамъ новаго свта дозволять печатаніе, продажу и чтеніе рыцарскихъ романовъ. Въ 1555 г. королевскіе кортесы, засдавшіе въ Вальядолид, ршительно потребовали такого-же запрещенія для Испаніи, оправдывая эту мру опасностью подобныхъ произведеній для юношества обоего пола. Они даже высказали желаніе, чтобъ вс существующіе романы были собраны и сожжены. Королева Іоанна общала такой законъ, но онъ никогда не былъ изданъ и ни нравственныя проповди уважаемыхъ лицъ того времени, ни законы не могли вытснить рыцарскихъ романовъ, къ которымъ пристрастился какъ народъ, такъ и образованное общество. Вс они просто проглатывали эти осужденныя книги, а князьямъ и прелатамъ очень льстили посвященія ихъ. Король Карлъ, открыто уважая эти романы, съ наслажденіемъ читалъ Бельяниса Граціена, самый сумазбродный изъ романовъ этого рода, и когда его сестра, королева венгерская, хотла отпраздновать свое возвращеніе во Фландрію, то она не могла придумать для него большаго удовольствія, какъ представить на знаменитомъ праздник въ Бинс всхъ героевъ этого рыцарскаго романа, въ вид живыхъ лицъ; при этомъ фигурировалъ даже Филиппъ II. Эти паразитныя растенія проникли даже сквозь священныя стны монастырей: монахи и монахини читали и писали рыцарскіе романы.