Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1

Не предугадывая, какъ и я, измѣны Фернанда, Лусинда просила меня вернуться поскорѣе, предполагая, что вся остановка теперь за моимъ отцемъ, и что дѣло можно будетъ считать оконченнымъ въ нашу пользу, когда онъ согласится на нашу свадьбу. Съ этимъ словомъ голосъ ея вдругъ прервался и крупныя слезы выступили на ея глазахъ. Она силилась сказать мнѣ что-то еще, но не могла, точно будто кто-то давилъ ее за горло. Этотъ, никогда не бывалый съ нею, случай удивилъ меня. Прежде, когда счастливое стеченіе обстоятельствъ, или моя смѣлость сводили насъ, она говорила такъ легко и развязно, и никогда ни слезы, ни вздохи, ни предчувствіе, ни ревность, не прерывали ея рѣчей. Я же, только благословлялъ судьбу мою и небо, ниспосылающее мнѣ такую жену; я восторженно говорилъ ей — все о ней, о ея умѣ и красотѣ. Она, какъ-бы желая отблагодарить меня, хвалила, въ свою очередь, во мнѣ то, что ей казалось достойнынъ похвалы. Въ промежуткахъ мы весело разговаривали, шутили, передавали разные случаи изъ жизни нашихъ сосѣдей или знакомыхъ, и никогда, не позволилъ я себѣ въ эти минуты, ничего больше, какъ только коснуться, и то насильно, ея прелестной руки и поднести ее къ своимъ губамъ, на сколько это позволяли мнѣ узкія рѣшетки окна, у котораго происходили наши свиданія, И только теперь, наканунѣ моего отъѣзда, она плакала, тосковала и наконецъ убѣжала, оставивъ меня въ страхѣ, смятеніи и горести, навѣянными за меня этимъ грустнымъ свидѣтельствомъ горя Лусинды о разлукѣ со мною. Желая однако ничѣмъ не омрачать свѣта моихъ надеждъ, я приписалъ все это любви и разлукѣ, которую съ такимъ трудомъ выносятъ влюбленные. И тѣмъ не менѣе я покидалъ мою невѣсту, — задумчивый и грустный, полный боязни и мрачныхъ предчувствій, самъ не зная о чемъ; зловѣщія знаменія ужаснаго несчастія, ожидавшаго меня по моемъ возвращеніи, уже носились надъ моей душой.

Я пріѣхалъ къ брату донъ-Фернанда, отдалъ ему письмо, былъ радушно принятъ и къ великому горю моему задержанъ имъ цѣлую недѣлю, которую я прожилъ въ такомъ мѣстѣ, гдѣ герцогъ не могъ видѣть меня, потому что Фернандъ просилъ выслать ему деньги тайно отъ отца. Все это, какъ въ послѣдствіи открылось, было сдѣлано съ умысломъ удержать меня, потому что, иначе, братъ его, имѣвшій при себѣ деньги, давнымъ-бы давно отпустилъ меня. Хотя эта неожиданная просьба Фернанда позволяла мнѣ уѣхать, не дожидаясь конца возложеннаго на меня порученія; потому что никто-же не могъ требовать отъ меня такой продолжительной разлуки съ Лусиндой, въ особенности съ той горюющей Лусиндой, какою я видѣлъ ее въ послѣдній разъ, тѣмъ не менѣе, изъ дружбы къ Фернанду, я рѣшился безропотно, хотя и съ тайной тревогой — ожидать, сознавая вполнѣ, чего мнѣ будетъ стоить это промедленіе. Черезъ четыре дни во мнѣ пріѣхалъ нарочный съ письмомъ. На адресѣ я узналъ руку Лусинды. Волнуемый грустнымъ предчувствіемъ, я распечаталъ письмо, напередъ увѣренный, что-только какая-нибудь важная причина могла побудить ее писать во мнѣ, потому что писала она вообще очень рѣдко. Прежде всего, однако, я опросилъ нарочнаго, это далъ ему это письмо, и сколько времени онъ пробылъ въ дорогѣ? Онъ отвѣчалъ, что когда онъ проходилъ, около полудня, по одной изъ городскихъ улицъ, его неожиданно кликнула въ окно какая-то рыдавшая красавица, и сказала ему: братъ мой! если ты христіанинъ, то прошу тебя, во иня Бога, отвези, но только скорѣй, скорѣй, письмо это по этому адресу; и мѣсто и человѣка, къ которому тебя посылаютъ, знаютъ всѣ. Сдѣлай мнѣ это одолженіе, и Господь отблагодаритъ тебя за доброе дѣло. А чтобы тебѣ удобнѣе было исполнить его, такъ возьми то, что находится въ этомъ платкѣ. Сказавши это, прибавилъ посланный, мнѣ кинули изъ окна платовъ съ завернутыми въ немъ ста реалами, съ этимъ перстнемъ, который вы видите на мнѣ, и этимъ письмомъ, которое у васъ въ рукахъ; за тѣмъ, не ожидая отвѣта, незнакомая красавица отошла отъ окна, увидѣвъ, однако, что я подобралъ письмо и платокъ, и замѣтивъ, какъ проговорилъ я ей знаками, что все будетъ исполнено по ея приказанію. Вознагражденный такъ хорошо за возложенное на меня порученіе, и узнавъ изъ адреса, что меня посылали къ вамъ, господину, благодаря Бога, извѣстному мнѣ, тронутый въ особенности слезами этой прекрасной даны, я рѣшился, не довѣряясь никому, собственноручно доставить вамъ ея письмо; и вотъ, какъ видите, я въ шестнадцать часовъ сдѣлалъ больше пятидесяти верстъ.

Тѣмъ временемъ какъ благодарный посланный передавалъ мнѣ всѣ эти подробности, я оставался, по нашей поговоркѣ, прикованнымъ въ его словамъ; ноги у меня тряслись такъ страшно, что я едва стоялъ. Наконецъ, я распечаталъ письмо и прочелъ слѣдующее: