Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1

— Ничего не удивитъ меня, сказалъ Донъ-Кихотъ, потому что если у тебя хорошая память, такъ ты, вѣроятно, помнишь, говорилъ ли я тебѣ прошлый разъ, когда мы ночевали въ этомъ домѣ, что все здѣсь очаровано, и все дѣлается посредствомъ очарованія. Мудрено ли, если и теперь случилось здѣсь что-нибудь подобное.

— Я бы повѣрилъ вамъ, отвѣчалъ Санчо, еслибъ мои прыжки на одѣялѣ похожи были на очарованіе, въ несчастію, это было самое истинное, вовсе не воображаемое дѣло. Я видѣлъ собственными глазами, какъ этотъ самый хозяинъ, который и теперь здѣсь, держалъ за конецъ одѣяло, и какъ онъ заставлялъ меня подпрыгивать въ небесамъ, весело и ехидно подтрунивая надо иной. И какъ ни глупъ и ни грѣшенъ я, все же я понимаю, что если я могу узнавать людей, то значитъ я столько же очарованъ, какъ моя рука и когда сыпятся на меня кулаки и остаются на мнѣ синяки, такъ я такъ и принимаю ихъ за кулаки и синяки, а вовсе не за очарованія.

— Полно, полно, мой другъ, сказалъ Донъ-Кихотъ; Богъ поможетъ бѣдѣ. Дай мнѣ только одѣться и взглянуть на эти превращенія, о которыхъ ты тутъ толкуешь.

Тѣмъ временемъ, какъ Санчо помогалъ Донъ-Кихоту одѣваться, священникъ разсказалъ донъ-Фернанду и его спутникамъ о сумасшествіи рыцаря, о томъ, какъ выманили его съ Бѣдной скалы, на которую привела его, какъ онъ полагалъ, суровость его даны, и обо всѣхъ остальныхъ приключеніяхъ Донъ-Кихота, разсказанныхъ священнику Санчо. Все это разсмѣшило и изумило донъ-Фернанда и его друзей. Имъ казалось, какъ это кажется впрочемъ всѣмъ, что помѣшательство Донъ-Кихота было рѣшительно безпримѣрно въ своемъ родѣ. Священникъ добавилъ, что теперь, благодаря счастливому превращенію принцессы, нужно оставить прежній планъ и придумать какую-нибудь новую хитрость, при помощи которой можно было бы привести Донъ-Кихота домой. Карденіо предложилъ свои услуги для продолженія начатой комедіи, въ которой Лусинда могла очень удобно разыгрывать роль Доротеи.

— Нѣтъ, нѣтъ, воскликнулъ донъ-Фернандъ; пусть Доротея продолжаетъ свою роль и если деревня этого добряка недалеко, то мнѣ будетъ очень пріятно способствовать его излеченію.

— Отсюда не болѣе двухъ дней пути до нашего мѣстечка, сказалъ священникъ.

— И если даже болѣе, отвѣтилъ донъ-Фернандъ, то я съ удовольствіемъ совершу этотъ путь для добраго дѣла.

— Въ эту минуту въ комнату вошелъ Донъ-Кихотъ, покрытый всѣмъ своимъ оружіемъ: съ мамбреновскимъ шлемомъ (не смотря на то, что онъ былъ весь измятъ) на головѣ, съ щитомъ и копьемъ въ рукахъ. Это странное видѣніе изумило донъ-Фернанда и его друзей. Они съ удивленіемъ глядѣли на это сухое и желтое, въ полъ аршина длины лицо, на этотъ сборъ разнокалибернаго оружія, на эту спокойно величественную осанку, безмолвно ожидая, что скажетъ имъ этотъ диковинный господинъ. Донъ-Кихотъ, устремивъ съ серьезнымъ видомъ глаза на Доротею, важно сказалъ ей:

— Прекрасная и благородная дама! я узналъ отъ моего оруженосца, что ваше величіе рушилось и ваше бытіе уничтожилось, что изъ царицы вы превратились въ простую женщину. Если это сдѣлано по приказанію царственнаго кудесника, вашего родителя, сомнѣвающагося, быть можетъ, въ томъ, достоинъ ли я сопровождать васъ; въ такомъ случаѣ, мнѣ остается только сказать вамъ, что родитель вашъ очень мало знакомъ съ рыцарскими исторіями. Еслибъ онъ внимательно прочелъ и перечелъ ихъ, то увидѣлъ бы, что рыцари, далеко не пріобрѣтшіе такой извѣстности какъ я, приводили въ счастливому концу болѣе трудныя предпріятія, чѣмъ то, которое выпало теперь на мою долю. Право, это не Богъ знаетъ, что за штука такая: убить какого-нибудь маленькаго великана, какъ бы онъ ни былъ ужасенъ. Очень немного времени тому назадъ я встрѣтился съ нимъ лицомъ къ лицу и…. но я не скажу болѣе ни слова, чтобы вы не подумали, что я солгалъ; всеоткрывающее время договоритъ за меня въ ту минуту, когда мы меньше всего будемъ этого ожидать.

— Это вы съ двумя мѣхами вина, а не съ великаномъ повстрѣчались лицомъ въ лицу, заговорилъ хозяинъ; но донъ-Фернандъ подалъ ему, въ ту же минуту, знакъ не перебивать Донъ-Кихота.

— Я скажу вамъ, наконецъ, высокая, развѣнчанная дама, продолжалъ рыцарь, что если отецъ развѣнчалъ васъ, вслѣдствіе предполагаемой мною причины, то вы, пожалуйста, не безпокойтесь объ этомъ, потому что нѣтъ на свѣтѣ такой опасности, которой не поборолъ бы этотъ мечъ. Кладя, въ эту минуту, къ ногамъ вашимъ голову вашего врага, онъ, вѣрьте мнѣ, вскорѣ надѣнетъ на вашу голову, принадлежащую вамъ корону.