Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— О я гршникъ, воскликнулъ Донъ-Кихотъ; длать губернаторомъ человка не умющаго ни читать, ни писать. Быть лнивымъ, или человкомъ неграмотнымъ, значитъ быть или сыномъ родителей низкаго происхожденія, или такимъ негодяемъ, котораго никакими силами нельзя было сдлать сколько-нибудь порядочнымъ человкомъ. Неграмотность — Санчо, большой въ теб недостатокъ, и я теб совтую выучиться хоть подписывать свое имя.

— Это то я знаю, отвтилъ Санчо, когда я былъ деревенскимъ старостой, тогда я выучился длать нсколько буквъ, такихъ огромныхъ, какъ знаки на тюкахъ, и мн оказали, что эти буквы обозначаютъ мое имя; къ тому же, ставши губернаторомъ, я притворюсь, будто у меня отнята правая рука и заставлю другаго подписывать за себя. На свт, ваша милость, противъ всего, кром смерти, есть лекарство; а когда управленіе будетъ въ моихъ рукахъ, такъ и буду длать, что захочу. У того, у кого отецъ алькадъ…….. а я не то что алькадомъ, я буду губернаторомъ, что значитъ гораздо больше; тогда милости просимъ пожаловать, съумемъ принять васъ, или пусть перекрестятъ и отчестятъ меня; и такіе значитъ другихъ постричь похали, которыхъ самихъ обстригли; если Господь добра теб желаетъ, такъ въ дому твоемъ Онъ обитаетъ; глупости богатаго считаются умными вещами на свт, и когда я буду богатымъ, а я буду богатымъ, потому что буду губернаторомъ, и буду щедрымъ губернаторомъ, я такъ полагаю, по крайней мр, тогда хотлъ бы я знать, кто чмъ попрекнетъ меня? Въ конц концовъ станьте медомъ и мухи скушаютъ васъ; ты стоишь столько, имешь сколько, говорила моя бабушка, и нечего бояться человка, у котораго есть домъ.

— Будь ты проклятъ Богомъ, Санчо, воскликнулъ Донъ-Кихотъ, чтобы шестьдесятъ тысячъ чертей взяли тебя съ твоими пословицами. Вотъ уже больше часу, какъ ты нанизываешь ихъ одну на другую и съ каждой пословицей переворачиваешь во мн вс внутренности. Вспомни мое слово, если он не приведутъ тебя когда-нибудь къ вислиц, если не отыметъ у тебя твой народъ губернаторство и не подымутся на твоемъ остров смуты и волненія, и все это изъ-за твоихъ пословицъ. Скажи на милость, гд ты ихъ находишь, какъ ты ихъ всасываешь въ себя, глупецъ? чтобы найти одну пословицу кстати, я пропотю столько, какъ будто копалъ заступомъ землю.

— Вы на пустяки жалуетесь, ваша милость, перебилъ Санчо. Какой чортъ можетъ попрекнуть меня за то, что я пользуюсь своимъ добромъ, когда кром пословицъ никакого другаго у меня нтъ ни въ деньгахъ, ни въ земляхъ, все оно въ однихъ пословицахъ. Вотъ уже и теперь у меня вертятся на язык четыре пословицы, и такъ он приходятся кстати вс четыре, какъ постъ въ март мсяц; но я промолчу: на нашемъ язык Санчо называютъ человка годнаго для молчка.

— Только этотъ Санчо не ты, воскликнулъ Донъ-Кихотъ; если ты и годенъ на что-нибудь, такъ ужь никакъ не для молчка, а разв для того, чтобы городить вздоръ и ставить на своемъ. Хотлось бы мн, однако, узнать, какія это четыре пословицы такъ кстати завертлись у тебя на язык? У меня тоже кажется не плохой языкъ, но сколько я не ищу, никакой пословицы кстати не нахожу.

— Какихъ же вамъ лучшихъ пословицъ, какъ вотъ эти, отвчалъ Санчо: никогда не клади пальца между чужими зубами; милости просимъ убираться и что вамъ угодно отъ моей жены? пусть ко отвтятъ что-нибудь на это, и если камень стукнулся о кружку или кружка о камень, тмъ хуже для кружки. Вотъ вамъ пословицы самыя кстати, потому что он значатъ: никто не затвай спора съ губернаторомъ и вообще съ старшимъ, потому что онъ прижметъ тебя, какъ зубы — вложенный между ними палецъ. И что сказалъ губернаторъ, значитъ дло кончено, совершенно также, какъ когда говорятъ: милости просимъ убираться, и что вамъ угодно отъ моей жены? Что значитъ четвертая пословица, на счетъ кружки и камня, это разглядитъ и слпой. Поэтому, ваша милость, тому, кто видитъ соломинку въ чужомъ глазу, слдуетъ видть бревно въ своемъ собственномъ, чтобы не сказали о немъ, что смерть боится умереть, а вашей милости должно быть извстно, что дуракъ лучше знаетъ свой домъ, чмъ умниуъ чужой.

— Ну нтъ, я съ этимъ не согласенъ, отвтилъ ДонъКкхотъ; дуракъ ничего не знаетъ ни въ своемъ, ни въ чужомъ дом, потому что на глупомъ фундамент не построишь ничего умнаго. Но пока довольно, Санчо. Если ты будешь дурно управлять, тмъ хуже для тебя и стыдно будетъ для меня. Меня утшаетъ, по крайней мр, то, что я сдлалъ, съ своей стороны, все, что долженъ былъ, подавши теб нсколько такихъ совтовъ, какихъ могъ. Я расквитался съ долгомъ и исполнилъ свое общаніе. Да руководитъ же и хранитъ тебя теперь Богъ на твоемъ губернаторств, и да освободитъ Онъ меня отъ остающагося во мн сомннія; и, правду сказать, боюсь, — какъ бы ты не перевернулъ своего острова вверхъ дномъ. Я могъ бы отвратить это, сказавши герцогу откровенно, что ты ничего больше, какъ грубый, тяжелый мшокъ, наполненный глупостью и пословицами.