Дополнительное расследование (т.2)

Трудная дорога утомила, и к тому же показавшаяся мне сначала легкой шкура зверя постепенно тяжелела, словно наливалась свинцом. У входа в каменистое ущелье неподалеку от лаза в подземелье я уже буквально обливался потом. Дышать было и так тяжело, а здесь это усугублялось усилившимся запахом метана, словно ущелье было залито бензином. Кое-как карабкаясь по скалам за рыжим гигантом, я почувствовал, что кожу на груди мне стало пощипывать, а потом уже по-настоящему припекать. Черт побери! Я и забыл, что за пазухой у меня паршивые шарики. Вероятно, пот попал на их поверхность, и вот-вот может начаться реакция, и они воспламенятся. Незаметно сунув руку за пазуху, я сгреб в горсть накалившиеся шарики. Теперь нужно их незаметно выкинуть. Но как это сделать, если за спиной сопит, как старая лошадь, гнилозубый Умрун и, конечно, не сводит с меня глаз? Я сделал вид, что споткнулся, и упал у вздыбившейся плоской плиты. Медвежья шкура прикрывала мои руки, и я мигом сунул жгущие ладонь комочки под плиту и тут же закашлялся, вдув немыслимо густой запах газа, которым повеяло мне в лицо из-под камня.

— Лежи не надо, — просипел Умрун, помогая мне подняться. Толкнул легонько в спину: — Ходи надо. Сапсем мало-мало ходи еси.

Значит, все в порядке. Эта старая головешка не заметила выкинутых мною шариков. От сознания этого у меня даже на душе как-то легче сделалось, и я уже не чувствовал себя настолько уставшим и никчемным, как несколько минут назад. Ну что ж, посмотрим еще, что из этого получится. «Шарики ваши, конечно, не конфетка, но, быть может, как раз от них-то вам и будет кисло», — решил я про себя, охваченный вспыхнувшей в моем сознании надеждой.

16

В эту ночь мне не спалось. Слишком много впечатлений принес прожитый накануне день. Слишком много узнал я такого, что посеяло в душе моей небывалое доселе смятение. Давно уже спал, свернувшись на своем каменном ложе, устланном морской травой и старыми шкурами, Лаулас, из-за полога слышалось ровное, безмятежное дыхание Кыйдик. Только газовая горелка, как и прежде, блекло освещала наше убогое жилище. Так, наверно, безмятежно спят и другие люди в своих каменных кельях, не подозревая о той смертельной опасности, которая нависла над ними. Я ее и раньше как-то подсознательно чувствовал, эту опасность, но сегодня убедился в этом полностью.

Еще днем, когда мы с Зимагором и Умруном возвращались из таежной вылазки, я начал догадываться об этой опасности. После того, как мне удалось незаметно от моих спутников-конвоиров припрятать в расщелину зажигательные шарики, мы остановились рядом с тем местом, где располагался потайной вход в наше подземелье. Зимагор сбросил на камни медвежью тушу, потянулся, хрустнув суставами, и, сложив руки на груди, застыл как изваяние. Огромный, в темной меховой одежде, он был похож на сказочное чудовище. Так он стоял, вглядываясь в бескрайние пространства расстилавшейся под нами тайги, в голубоватые вершины резко обозначенных гор, и его заплывшие прищуренные глаза, казалось, изучали какой-то яростный свет.

Сказал самодовольно:

— Скоро эта земля получит иное название. Очень скоро! Мы наделаем много хлопот господам географам. На всех континентах мира будут изданы новые карты, во всех энциклопедиях появится название нового государства. Зимагория! Как тебе нравится это название? — стрельнул он в меня пронзительным взглядом.

«Идиот, огромный идиот, — думал я, глядя на рыжего гиганта. — Неужели ты думаешь, что историю можно повернуть вспять?»

— Этого не будет, — сказал я. — Вы не представляете, каким могущественным стало наше государство, пока вы кротами сидели под землей.

— Будет! — упрямо сказал Зимагор. — Ты знаешь силу золота? Знаешь? А разве мало его у меня? Я владею весьма солидным запасом. Вот здесь, — он ткнул волосатым пальцем в каменистую площадку, — именно здесь будет стоять золотая статуя Зимагора. Единственная в мире. Я могу позволить себе такую роскошь! Мое дело реально — я не претендую на владение целым континентом. Мне достаточно этой северной окраины. И я ее буду иметь. Такова цель моей жизни.

Он положил ладони на бедра, выставив вперед большие пальцы, и они нервно шевелились, круглые, в рыжих ворсинах, похожие на огромных жирных червей. Вид этих пальцев вызывал омерзение и желание раздавить их сейчас же, немедленно.

«Скоро эта земля получит иное название!» — сказал Зимагор. Что бы это значило? На что он надеется? На помощь хозяев Минора? Надо дать знать об этом логове рыжего Курна. Бежать отсюда, конечно, невозможно.