Дорога к победе

- Ты и вправду какой-то ненормальный, причем тут недели. Вечер потереться возле женщины - и то, что стоит для солдата. А ты - уедем, они останутся. Смотри, сколько вокруг нас солдат, и почти у каждого осталась дома жена, невеста. И что же, по-твоему, за всю войну они не должны смотреть на женщин? Держать себя в рамках до особого приказа? Ты тут не прав. А по-моему, отвести солдату душу с хорошенькой женщиной не такой уж и страшный грех.

- Не знаю, я так не могу.

- Ну, да ладно, у каждого своя жизненная дорожка. Пошли, а то мы с тобой слишком засиделись. Вон на нас уж посматривает лейтенант.

- Как будто и поговорить с минуту нельзя, мы и так на совесть вкалываем, -вставая, сказал Васин.

Как бы в подтверждение его словам гимнастерка на спине была сивая от не раз выступавшей соли и стояла коробом. Хотя им и разрешалось работать в жаркое время дня полуголыми, но все равно под действием солнца и степного ветра солдатская материя и та не выдерживала, коробилась.

А вот люди стояли и выдерживали любую погоду, будь сорок градусов жары или сорок градусов мороза. Да не просто так сидели или лежали в покое, а изрядно трудились, выполняя план на двести пятьдесят, а то и триста процентов.

Работая на разгрузке гравия, Полина все время чувствовала всей своей кожей, нутром, присутствие лейтенанта. Иногда украдкой она бросала быстрый взгляд в его сторону, и если там, куда она посмотрела, его не оказывалось в этот момент, она начинала волноваться и лихорадочно искать глазами до тех пор, пока обнаруживала его, а обнаружив, быстро тут же успокаивалась и как ни в чем ни бывало продолжала орудовать лопатой.

Ей казалось, что он все время за ней наблюдает, хотя уверенности не было.

Она безо всякой причины часто и громко смеялась, разговаривала, чтобы привлечь его внимание.

Подошел обеденный перерыв и, к удивлению женщин, их стали, хотя и отдельно от солдат кормить из той же походной кухни. Борщ и каша женщинам показались очень вкусными потому, что были заправлены не только свиной тушенкой, но и лучком.

После вкусного и сытного обеда женщины совсем размякли, разжаловались и солдаты для них стали чуть не родными, а солдаты, закурив цигарки, стали рассказывать солдатские байки, стараясь хоть чем-нибудь понравиться собеседницам. Вспоминали о доме, родных и близких.

Но обеденный перерыв длился недолго, и люди снова принялись за работу.

Вначале лейтенант появлялся то в одном месте, то в другом, наблюдая, а порой и подсказывая солдатам, где и что делать, а затем, сняв гимнастерку, непосредственно включился сам в работу. Он бросал гравий, засыпал между шпалами ямки, тут же разравнивал, и ему было приятно ощущать силу в молодых руках и еще приятнее видеть, как быстро продвигается работа. Никто не жаловался ни на горячее солнце, стоявшее в зените, ни на духоту спрессованного жарой воздуха. Солдаты и женщины понимали важность поставленной перед ними задачи и потому работали почти без перерыва.

Лейтенант изредка, украдкой, посматривал в сторону, где лопатами работали женщины, и среди них видел Полину. Каждый раз, как видел ее, сердце начинало учащенно колотиться, а душа проникалась необъяснимой нежностью к ней. Несмотря на то, что она вся была покрыта желтой пылью, все казалось в ней милым: и косынка, надвинутая на лоб, и оголенные, загорелые на солнце руки, и простое платьице, туго обтягивающее ее тело. Сейчас она стояла на платформе, опираясь подбородком о черенок лопаты, отдыхала и смотрела в его сторону. На него ли она смотрела, или просто в степную даль, где за холмами выжженной земли находилось ее родное село, ее дом.

Сзади он услышал покашливание и, обернувшись, увидел сержанта Мохова. Он был тоже раздет по пояс, и кожа, темно-коричневая от загара, лоснилась на солнце.

- Ух, и жарища! - произнес он, вытирая внутренней стороной пилотки выступивший на лице пот.

- Да. Как бы не было так градусов под сорок, не меньше, - ответил ему лейтенант. - Как раз середина лета.

- Это в тени, а на солнце и того больше, а вы лопатой орудуете! - сказал сержант, как бы жалеючи лейтенанта. - Что мы, без вас не управимся?

- Зарабатываю на хлеб, - отшутился лейтенант, сгребая лопатой со шпалы гравий.

Сержант понял по интонации его голоса, что лейтенант не желает разговора о нем, и перевел разговор на другую тему.

- Смотрю я на женщин и удивляюсь, откуда только силы у них берутся? Считай, целый день под палящим солнцем работают и почти не отдыхают. Даже в туалет редко бегают.

- А ты, сержант, я вижу, за женщинами внимательно наблюдаешь? - с усмешкой произнес лейтенант. - Тебя бы в разведку.

- Ну, а как же? За ними интересно наблюдать. Ха-ха-ха!

- Ничего интересного в этом нет. А что касается их работы, так это еще до нас замечено, что русская женщина в работе очень вынослива, - пояснил лейтенант, почему-то внутренне раздражаясь на сержанта.

Но вскоре понял, что его раздраженность возникла от того, что он хотел подойти к женщинам и хоть словечком переброситься с Полиной, но бросить работу и подойти к ней у всех солдат и женщин на виду он не посмел.