Дорога моей земли

Ты спасла меня. Слава тебе!
Коль случится мне быть одному,
за победу — в случайной избе —
первый ковш за тебя подниму;
за тебя, возвращенье мое,
да святится имя твое!

Вот и все. Я не ведаю мук.

Но в бою, где мы честью живем,
расстояния долгих разлук
мы с неверием тайной зовем.

И не тайной. А больше — судьбой:

той, что все-таки зла, но тепла…
Будь же тайной, но только такой,
чтоб разлука святою была!

Днестр, 1944 г.

Весна на старой границе

Александру Лильеру

В лицо солдату дул низовый,
взор промывала темнота,
и горизонт
на бирюзовый
и розовый менял цвета.

Передрассветный час атаки.

Почти у самого плеча
звезда мигала, как во мраке
недогоревшая свеча.

И в сумраке, не огибая

готовой зареветь земли,
метели клином вышибая,
на Каму плыли журавли.

Сейчас рассвет на Каме перист,

лучист и чист реки поток,
в ее низовьях — щучий нерест,
в лесах — тетеревиный ток.

Солдат изведал пулевые,

веселым сердцем рисковал,
тоски не знал, а тут впервые,
как девочка, затосковал.

Ему б вослед за журавлями —

но только так, чтобы успеть,
шумя упругими крылами,
к началу боя прилететь…

Возникнуть тут, чтоб отделенье

и не могло подозревать,
что до начала наступленья
солдат сумел одно мгновенье
на милой Каме побывать…

Вдруг — словно лезвие кинжала:

вдоль задремавшего ствола
мышь полевая пробежала,
потом рукав переползла.

Потом… свистка оповещенье.

Потом ударил с двух сторон
уральский бог землетрясенья —
стальных кровей дивизион!

Взглянул солдат вокруг окопа:

в траве земля,
в дыму трава.
Пред гребнем бруствера —
Европа,
за гранью траверса —
Москва!

1944 г.

Победители

Взвод на взвод — столкнулись и схватились.
В ход пошли кинжалы и штыки.
Немцы, словно черти, крепко бились,
крепче немцев бились моряки.

Мертвые и те в атаке страшной

падали, верша вперед бросок.
Два часа кровавой рукопашной:
зубы — в глотку, кортик — под сосок.

Глуше битва. Реже лязг металла.

Остаются двое на песках.
Немец и моряк. Дыша устало,
сходятся они. Ножи в руках.

И, безмолвны,

                        медленны
                                         и яры,
зубы сжав до боли,
                               над собой
скрещивают тяжкие удары…

Сорок третий.

Керчь.
Десантный бой.

Рассказало поле роковое:

в схватке все до одного легли.
Только русских
было меньше вдвое —
моряки четвертый бой вели.

Одесса, июнь 1944 г.

Баллада о железе