Дорога моей земли

Снега и пыль дорог и расстояний!
За нашею спиной — солдатской славы след…
Трехлетний стаж тяжелых испытаний
зачтется нам за тридцать добрых лет.

Мы выросли, окрепли, возмужали;

наш ратный труд вовеки не умрет;
большое наше мужество войдет
в истории великие скрижали.

За орудийным громом, минным воем

мы вырвемся просторами долин
к Германии. И станет нам Берлин
передним краем и последним боем!

21 июня 1944 г.

Баллада о позывных

Плацдарм за Изюмом
в земле молчал.
На командном пункте
дежурный боец
охрипшим голосом
в трубку кричал:
— Днепр! Днепр!
Говорит Донец!

Три дня не смыкали

живые
глаз;
на переднем
спали одни мертвецы.
Земля как будто вся
поднялась:
в Днепропетровск
вступили бойцы.

…Зима. Каганец.

В блиндаже серо.
Зуммер не слышен
сквозь вьюги свист.

— Днестр! Днестр!

Говорит Днипро!
(Тот же самый телефонист.)

…По горло в грязи.

Наступленье шло.
И вот —
на солдатский сон и штыки
сады Заднестровья
сквозь звезд тепло
уронили майские лепестки.

В знойный поход

шел батальон:
был в движенье
передний край.
Телефонист кричал в микрофон:
— Дунай! Дунай!
Дайте Дунай!

…У дунайского гирла

я видел его,
в плавнях Тульчи,
над мертвой водой.
Немец
железом целил в него —
адская кузня ковала бой.

Бойцу было радостно

и тяжело
от ревущих
рядом с ним батарей,
но он во все горло
черту назло
кричал в микрофон:
— Вызывай Рейн!
Срочно Рейн! Время не ждет!..

Рассвет занимался.

Потом с утра —
сильное, хриплое слово:
— Вперед! —
И до Карпат
покатилось «ура».

Я знал: до черных

берлинских ворот,
этапами тяжких боев речных,
сквозь шнур,
сквозь юность и кровь дойдет
эта ведущая нас вперед
победная молния позывных!

Измаил, август 1944 г.

Последний отбой