Дорога превращений. Суфийские притчи

В этой притче горный козел символизирует разум (находящийся «на вершинах» бытия — «средь уступов и скал»). Однако, когда разум затмевается животной страстью, его носитель подвергается риску пасть жертвой собственных злых инстинктов, которые подстерегают его, как «лучник коварный».

Д. Щ.

Горный козел

Жил горный козел средь уступов и скал,
Он с камня на камень над бездной скакал.

Так ловко он прыгал, что лучший стрелок

Настичь его острой стрелою не мог.

Но вдруг он заметил козу меж камней,

И взором тотчас приковался он к ней.

Опасности все заслонила коза —

И разум ослеп, и не видят глаза.

Вот он за козой устремиться готов,

А лучник коварный уж чует улов:

Он зорко следит за смятеньем козла,

И вот уж рука его лук напрягла…

…Кто разум теряет, тот в миг этот злой

Бывает настигнут смертельной стрелой.

На внешние страхи спокойно смотри:

Опаснее то, что грозит изнутри.

Верблюд и мул

Притча может рассматриваться как аллегорический диалог между суфийским учителем (муршидом), который достиг высокой степени духовного совершенства («Мой взор возвысил всемогущий Бог, // Чтоб я препятствия предвидеть мог»), — и учеником, только еще вступающим на мистический путь познания (тарикат) и удивляющимся прозорливости своего наставника.

Д. Щ.

Верблюд и мул

Мул жаловался рослому верблюду:
«Куда я ни пойду — везде мне худо:

То я на шип наткнусь среди дороги,

То я споткнусь, то подкосятся ноги,

И упаду я, и ударюсь больно,

Меж тем как ты везде шагаешь вольно,

И ноги у тебя не устают.

Но почему? Поведай мне, верблюд!»

Верблюд ему ответствовал: «О мул!

Я вдаль гляжу, тебя же рок согнул.

Дано мне зреть конец своей стези,

А ты не видишь камушек вблизи.

Мой взор возвысил всемогущий Бог,

Чтоб я препятствия предвидеть мог.

А ты своим понурым, сонным взглядом

И яму не заметишь, встав с ней рядом,

Как птицы, что зерно клевать готовы,

Не замечая сети птицелова…»

Гостеприимство

Странник в рассказе символизирует носителя вышнего благословения (барака), которое при определенных условиях может снизойти на гостеприимного хозяина. Однако проницательный гость-суфий распознаёт истинное отношение к себе: об этом под покровом ночи (символ духовной темноты, невежества) сообщает ему нафс (эгоистическая природа) хозяина, выведенный в образе его жены. Вышнее благословение (в образе таинственного Божьего посланника — Хызра) минует обитель показного гостеприимства.

Д. Щ.

Гостеприимство