Дорога пряности

– Не обращай на нее внимания, она не умеет проигрывать. Фей уже встала? Вы двое проспали. Завтракаем быстро, надо наверстать упущенное время.

Разговор окончен, Таха уводит кузена обратно в лагерь, и Реза не возражает. Я иду за ними, молча закипая от злости и гадая, наполовину всерьез, не следовало ли мне воспользоваться случаем и вонзить копье Тахе в шею. Вместо этого я сую руку под тунику и проверяю, на месте ли его письмо к отцу. Если прежде я бы пожалела, что влезла в личное, то теперь – нет. Я найду там слабости, которых у Тахи, по его словам, нет, и, если он посмеет мешать мне в спасении Афира, я использую их, чтобы его уничтожить.

13

Шанса прочитать письмо так и не выпадает. Следующие два дня Таха наблюдает за мной пристальнее, чем прежде. Едет рядом со мной, спит рядом со мной, следит за каждым моим движением. Если раньше я была для него невидимкой, то теперь я будто бы единственное, что существует в его мире. Однажды я даже встала посреди ночи, но Таха проснулся, когда я едва слышно звякнула застежкой сумки, и вопросительно на меня уставился. Однако он так больше и не заговорил. Этого он, похоже, избегает. Я почти уверена, что Таха просто не хочет обсуждать случившееся между нами или, самое главное, как резко изменилось его поведение, когда рядом появился Реза.

Утром третьего дня мы подходим к Долине костей. Нас встречает буйный рассвет, на горизонте растекаются алые полосы, осколки пронзают пурпурное небо, проливая кровь. Мы останавливаем лошадей, чтобы осмотреть голую долину, зажатую меж зазубренными горами. Когда я была маленькой, мама рассказывала, что Сахир был землей, где не водилось ни волшебства, ни чудовищ. Затем пришла наделенная сознанием тьма, и тьмой той была Пустынная Пагуба, и ученые уже тысячу лет спорят, откуда именно же взялось это чудовище. Некоторые полагают, что Пагуба была злобным пещерным духом, другие – что тварь попросту свалилась с небес. Неважно, откуда она явилось, итог один: это непостижимо могущественное чудовище принялось чинить разрушения везде, где только можно. Оно опустошало города и деревни, уничтожало целые племена, осушало просторы Сахира, подобные этой долине. До того как ее поразила Пагуба, земля здесь была зеленой и плодородной, она служила домом множеству общин, а по дороге, где мы стоим, проезжали повозки, экипажи, торговые караваны. Теперь здесь пусто. Мертво. Теперь здесь живет лишь прошлое – и Хубаал Ужасный.

– Азиза-заим и Ясмин-заим проложили путь, который займет две ночи и три дня, – говорит Таха, рассматривая карту, которую развернул у себя на бедрах.

– Три? Да ну. – Хрустящий яблоком Реза подается вперед в седле. – А если лошади пойдут шагом и мы поедем тем путем вместо… вон того? – Он указывает на карту. – Можем справиться за два дня, если гнать лошадей.

– В тот раз мы пересекли перевал Анзу за полдня, – подает голос Фей, но даже не отвлекается от ногтей, которые полирует о тунику.

– Не стоит, – вмешиваюсь я, привлекая их настороженные взгляды. – Если моя тетушка написала про три дня…

– Моя тетушка, – передразнивает Фей. – Она не Щит.

– Нет, она всего лишь Ведающая мисрой.

– Да, мы прекрасно осведомлены о достижениях твоего рода, спасибо, Имани. Нам о них напоминают всего лишь каждую минуту. – Былая легкая враждебность вдруг перерастает в личную обиду и злость. – А вот о неприглядных деяниях рода Бейя никто и словом не обмолвится, верно? Вот ты, например…

Таха поднимает взгляд от карты. Я невольно тянусь к кинжалу – и Кайну, – и все тело наполняется жаром. Неужели Фей каким-то образом умудрилась раскрыть мой секрет?

– Ну, я? – тихо отзываюсь, прижимая дрожащую ладонь не к кинжалу, а к бедру.

– Ты самая юная из всех, кого посвятили в Орден чародеев, – продолжает Фей.

И я сдерживаю вздох облегчения, ведь, что бы сейчас ни творилось, это не касается привязанного к моему кинжалу джинна. Однако я не знаю, к чему Фей клонит, и мне это не нравится.

– И, собственно, что?..

Фей объезжает меня на лошади по кругу.

– Да тебе даже учиться с мисрой толком не пришлось перед испытанием. И вот мне интересно, а не давали ли тебе мисру дома, до того как ты достигла возраста, с которого она разрешена?

– Верно подмечено, – соглашается Реза.

Непроницаемая маска вот-вот соскользнет с моего лица. Тетушка и правда позволила мне пить мисру с четырнадцати лет, за год до остальных, но к тому времени я уже была готова к волшебству. И то, что я прошла испытание с первой же попытки, лишь подтверждает сей факт. Немногие на такое способны, даже если бы начали принимать мисру с десяти лет. Тетушка это понимала, а эти трое – нет.

– Нет, не давали, – лгу я.

– Да ты все равно не признаешься. Зато мы знаем следующее. – Фей загибает пальцы, продолжая кружить. – Ты угрожаешь Совету, твой брат крал мисру и променял Великого духа и безопасность собственного народа на грязных чужаков, а твоя сестра, ну… – Фей присвистывает и останавливается слева от меня. – Я слышала, что Амира весьма гнусная воровка…