Дорога солнца и тумана

К моему счастью, приехал автобус с туристами, и все пошли их встречать. Джек появился на пороге хижины вместе с Олонаной и подошел ко мне. Олонана схватил горсть кофейных бобов и бросил их в рот.

– Он жует сырые кофейные бобы? – спросила я.

– Вообще-то, они жареные. А так да, он ест их целиком. Для энергии, – ответил Джек. – Иногда мораны используют их в долгих походах, или когда им нужно провести ночь без сна.

Олонана отвел Джека в сторону, а я попрощалась с его матерью. Остальные деревенские исполняли перед туристами приветственный танец. Несколько женщин пытались продать им браслеты и другое рукоделие.

– О чем он говорил? – спросила я, когда Джек вернулся. – Он показался мне взволнованным.

– Он передавал мне послание для Бахати.

– Он хочет помириться?

– Нет, он лишь просил сказать ему два слова: «Кассериан ингера».

– Кажется, он говорил тебе сегодня эти слова?

– Да. У масаи это приветствие. Оно означает: «Как поживают дети?»

– Я не знала, что у Бахати есть дети. – Я остановилась возле ларька у входа в бому. Он был полон красочных сувениров ручной работы.

– У Бахати нет детей. Речь тут идет не о его детях, или моих, или чьих-либо. Ты всегда отвечаешь «сапати ингера», что означает: «У всех детей все нормально». Поскольку если у детей все нормально в этом мире, то и у взрослых тоже.

– Как прекрасно. И глубоко. Какие они странные, удивительные люди. – Хоть я и не смогла разделить их обычаи и стиль жизни, я все равно восхищалась ими за гордость и старание, с которым они держались за свои богатые и свирепые обычаи.

– Тебе нравится это? – Джек показал на деревянную фигурку, которую я держала в руке. Она была величиной с мою ладонь. Это был мальчик, играющий на флейте.

Джек заплатил за фигурку, не дожидаясь ответа, и, когда женщина завернула ее, протянул мне.

– Спасибо. Только зря, не надо было.

– Это я извинился перед тобой. – И он с виноватым видом потер шею.

– Извинился? За что?

– Помнишь, как тебе упала на голову капля воды?

– Да, помню. – Я ускорила шаг, чтобы не отставать от него, когда он по прямой шел к машине.

– Я не хотел тебя пугать, но старая леди плюнула на тебя.

– Старая леди… – Я остановилась. – Она плюну… – Я потрогала ладонью голову. Ладонь вернулась сухая, но я с ужасом уставилась на нее.

– Ты ей понравилась. – У Джека дрожали губы, словно он с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Многие люди с трудом переносят молчание, особенно если знают, что их собеседник готов взорваться. Джек не принадлежал к их числу. Он игнорировал пар, валивший у меня из ушей.

– Большого толку от этого не будет. – Он открыл багажник, вылил немного воды на тряпку и вытер мне темя. – Но тебе станет легче.

Не говоря ни слова, я свирепо смотрела на Джека.

– Будешь? – Он предложил мне пачку печенья.

Молчание.

– А это? – Он добавил бутылку ананасного сока.

Моя ярость испарялась, потому что да. Да. Я страшно проголодалась, и вид еды сделал меня гораздо добрее.

– Мир? – спросил Джек, открывая передо мной дверцу.

Я собиралась ответить что-нибудь резкое, но вместо меня ответил мой желудок. Диким урчанием. К его чести, Джек и бровью не повел.

Я разорвала обертку печенья, прежде чем он сел за руль.

– Ты не любительница местной кухни? – спросил Джек.

– Я не любительница жареных кишок, местные они или нет. Зато тебе достались лучшие куски.

– Эй, я ведь привез подарки старейшине. Между прочим, мы успели его застать. Он собирался пасти скот.

– Но ведь он старейшина. Он может послать кого-нибудь другого.

– Он номад. Когда он чувствует зов земли, он идет сам. Иногда он проходит со стадом большие расстояния по равнине, следуя за водой.

– Ух ты. – Я набила рот шоколадным печеньем. – Когда я вернусь в Англию, мне будет что рассказать моим ученикам.

Мы оставили позади унылое плато, и ландшафт снова переменился. У дороги росли огромные деревья, задрапированные длинными плетями мха. Вспышки солнечного света сверкали сквозь жесткие листья. Я видела в них Мо – ее тепло, ее красоту, ее яркую, резкую энергию. На какой-то миг я перенеслась назад, когда мы с ней были детьми и играли в прятки.

«…5, 4, 3, 2, 1… я иду искать, кто не спрятался, я не виновата!»

Мне вспомнился восторг, когда я пряталась. Лихорадка поисков. Учащенный пульс. Извивающиеся детские фигурки. Визг, когда ты нашел кого-то или кто-то нашел тебя. Может, это и есть настоящая жизнь. Семь миллиардов человек играют в прятки, ждут, когда найдут кого-то или когда найдут их. Матери, отцы, любовники, друзья играют в космическую игру, в поиски себя и других, появляются и исчезают, словно звезды на вращающемся небосклоне.