Дорога солнца и тумана

Может, Мо все еще играла в прятки в этих лучах солнечного света, в танце слоновьей травы, в ароматах дикорастущих цветов? Может, она ждала, что я буду находить ее снова и снова? Может, Джек находит Лили в грозах, под деревом, у ее могилки? Может, он искал ее в каплях дождя, потому что она казалась ему искуплением, льющимся с небес? Может, когда он записывал раскаты грома и вспышки молний, он чуточку запечатлевал и ее, чтобы потом носить с собой в телефоне?

– Можно тут остановиться? – спросила я, когда мы огибали огромную скалу. На краю скалы, на клочке рыхлой земли росло одинокое дерево.

Мы вышли и размяли ноги. Вечерело, и тени на простиравшихся внизу равнинах стали длиннее. Я вырыла под деревом маленькую ямку и положила в нее деревянную фигурку, которую мы выбрали в боме.

– Зачем это? – спросил Джек, когда мы снова сели в машину.

– Для Джумы, – ответила я. – Каждому ребенку нужна колыбельная. Теперь он будет слушать птиц в деревьях и ветер в долине.

Несколько минут мы сидели молча, а солнце медленно ускользало за ствол огромного дерева.

Потом Джек взял меня за руку и сплел наши пальцы.

– Следующего мы найдем.

Что-то снова сверкнуло в тишине между нами. Похожее на надежду, на жизнь, на мое мчавшееся галопом сердце.

– Следующего мы найдем, – повторила я, думая о двух других детях из списка Мо.

Может, это была ложь во спасение и мы просто пытались убедить себя, что это правда. Но в тот момент моя рука лежала в теплой, сильной ладони Джека, и мне все казалось возможным. Потому что мне так казалось всегда, когда мы с Джеком держались за руки.

Глава 10

Мы вернулись на ферму, когда там все уже спали. Впервые за несколько недель я уплыла в сон в тот же момент, как только моя голова коснулась подушки.

Выстрел прозвучал рано утром – одиночный, громкий, он нарушил тишину подобно удару грома.

«Схоластика!» – первым делом подумала я, вскочив с постели. Я распахнула дверь ее спальни, но девочки там не оказалось. Я заглянула к Джеку, но его спальня тоже была пуста.

– Схоластика! – закричала я и, повернувшись, налетела на Гому. – Я не могу найти ее, – сообщила я, поддержав хрупкую фигурку старушки.

– С ней все в порядке. Она спит со мной, в моей комнате. – Гома распахнула дверь, и я увидела Схоластику, мирно спящую под одеялом.

– Что это был за шум? – спросила я, пытаясь говорить спокойно. – Вы слышали? И где Джек?

– Кто-то выстрелил из винтовки. А Джек, вероятно, уже занялся своими делами. – Гома завязала пояс на толстом халате, надетом поверх ее муумуу. Она открыла гардероб, раздвинула одежду и достала ружье, прислоненное к задней стенке. Спокойно зарядила его и прислонила к бедру. – Не советую злить старую птичку. Мы болезные, у нас запоры, нам нужен хороший сон.

Она молча кивнула, чтобы я шла за ней, и мы пошли по коридору. Я, наверно, рассмеялась бы, если бы увидела себя со стороны, когда, пригнувшись, кралась позади хрупкой Гомы. Но она без шуток держала ружье наготове, и у меня тревожно колотилось сердце. Я не знала, что нас ждало внизу. Она тоже не знала.

У нас под ногами заскрипели доски, когда мы осматривали нижний этаж. На кухне Гома отодвинула стволом ружья занавеску.

– Там. – Она показала на пятно света в полях. – Кто-то находится в загоне.

Мы вышли на улицу и побрели к загону, две темные фигуры на фоне лилового предрассветного неба. Гома распахнула калитку кораля, твердо держа ружье. Возле амбара на земле что-то лежало, едва различимое в слабом пятне света.

Мозг подсовывал мне разные сценарии. Вдруг кто-то пришел за Схоластикой? Что, если Джек вмешался? Что, если он оказался целью выстрела, который мы слышали?

«О Господи! Пожалуйста, только бы это был не Джек».

– Нет! – Я бросилась к фигуре, распростертой рядом с амбаром. Вокруг нее земля была темной и мокрой. Кровь.

– Уходите отсюда. – Это был голос Джека. Колючий и грубый. Я повернулась на его голос, не в силах скрыть облегчения.

– Ты живой, – сказала я. Все остальное не имело значения, лишь бы он стоял здесь.

Я не сознавала, что бегу к нему, пока не увидела выражение лица Гомы. Она глядела на меня с любопытством, хитро прищурясь. Я замерла на месте.

«Ты переживаешь за него. – Она не сказала этого вслух, но могла бы сказать. – Ты переживаешь за Джека».

«Конечно, переживаю. – Я переступила с ноги на ногу. – Если с ним что-нибудь случится из-за меня, это будет ужасно».

«Верно. – Гома опустила ружье. – Ну, вот и все».

Но ее острые глаза смотрели на меня, и мне казалось, будто она заглядывает мне в душу.

– Мы… мы услышали выстрел, – сказала я Джеку.

– Пришла стая гиен. Хотели напасть на телочку. Одну гиену я застрелил. – Он показал на темное пятно. – Остальные убежали.

– А что телочка? – спросила Гома.

– Несколько ран и царапин, но она поправится.

Гома кивнула.

– Сейчас я найду для нее одеяло.

Она скрылась в амбаре, оставив нас с Джеком возле мертвой гиены.

– Часто такое бывает? – спросила я.

Джек попал гиене прямо в середину лба. Как он сумел это в полумраке, еще до рассвета, уму непостижимо.