Дорога солнца и тумана

– Ой-ой, – сказал К.К. – Зачем употреблять такие слова? Так ты не хочешь облизать мои ботинки? Ладно. – Он сбросил с себя зловещую маску и перестал улыбаться. Теперь он выглядел как стервятник, каким и был внутри и снаружи. – Тогда я отрежу твой язык и вытру им ботинки, а ты посмотришь на это. Но пока что мой товар уезжает, и я сержусь. Ты… – отрывисто приказал он одному из подручных, – займись машинистом. А вы двое ступайте к детям. Возьмите мачете. Сделайте это в поезде. Зарежьте их, как тех коз, с которыми они едут. И девчонку тоже.

– Если вы их тронете, я…

– Что ты? – К.К. надавил башмаком на рану Джека и глядел, как он извивается в пыли. – Ты даже встать не можешь. – Он похлопал по телу Джека и достал его бумажник. – Ты уже ни на что не годишься, Джек Уорден. – Он прочел имя на водительском удостоверении Джека и швырнул его на землю. – Знаешь почему? Потому что ты покойник. – К.К. нажал на спусковой крючок.

Секунду он стоял, моргая, когда ничего не произошло – кровь не брызнула в разные стороны.

– Наш петушок, – сказал он, показав стволом на Джека, – был без яиц. – Он залился долгим хохотом. – Все притворство, патронов не было. И ты… ты вышел к нам, словно они были. Ке-ке-ке-ке-ке.

Он все еще смеялся, когда Джек схватился за ствол и ударил бандита прикладом. К.К. отшатнулся, держась за нос. Джек что-то крикнул, но его слова уже я не могла понять из-за расстояния между нами.

Джек рванулся вперед и ударил К.К. еще раз, но тут один из подручных схватил Джека за горло. Тот самый, которого К.К. отправил к машинисту.

Блин. Он вернулся на помощь шефу.

Краем глаза я уловила какое-то движение и снова выругалась. Я так переживала за Джека, что не заметила, как двое других парней, которых К.К. послал за детьми, залезли на движущийся поезд. Они схватились за поручни в нескольких вагонах от нас и теперь пробирались к нам.

Все происходило слишком быстро, и я растерялась. Там К. К. избивал Джека, которого держал подручный. Тут смерть с мачете в руке приближалась к детям. Сердце бешено стучало и готово было взорваться. Я схватилась за дверь так, что побелели костяшки, и пыталась сообразить, что же делать.

– Бахати. – Я тряхнула масаи. Он лежал возле одной из клеток, его тело подрагивало при движении поезда. – Черт. – Он потерял сознание, и я не знала, выживет ли он.

Я бросилась к открытой двери и выглянула снова. Парни цеплялись за все, что могли, и продвигались к нам, когда находили опору для ног. Джек скрылся из виду. Теперь в его ударах было грозное, стихийное бешенство. Он дрался не просто с двумя парнями, он дрался с монстрами, которые похитили у него Лили. Он вкладывал в кулаки всю накопившуюся боль, обиду и злость. Но он был ранен и плохо владел раненой рукой, когда на него набрасывались с разных сторон.

«Что бы ни случилось, оставайся в поезде. Ты должна отвезти этих детей в Ванзу».

Я подавила рыдание. Я должна задвинуть и запереть дверь. Я не должна допустить, чтобы те парни добрались до детей.

Я сбросила со спины рюкзак и потянула за дверь. Она не слушалась. Я напрягала все силы и дергала ее.

Бесполезно. Она весила тонну.

Дети смотрели на меня, вытаращив глаза. Они все еще радовались избавлению. Один из них сунул руки под мышки, словно обнимал себя.

– Все нормально, все будет хорошо, – сказала я им. Это была ложь. Откровенная, наглая ложь. – Ну-ка, помогите мне, – попросила я. – Давайте попробуем вместе!

Я дергала изо всех сил, тянула дверь на себя, напрягая все мышцы, а дети толкали ее с другой стороны. Сначала она не поддавалась, но потом после рывка заскользила по пазам. Козы заблеяли, когда в вагоне стало темно. Теперь свет попадал к нам лишь через узкие прорези в стенках вагона.

– Молодцы! – похвалила я ребятишек, хотя мне страшно хотелось открыть ее снова в отчаянной надежде, что Джек выкрутится из той переделки, ну, как-нибудь сумеет выкрутиться.

Я поискала глазами, чем можно запереть дверь, чтобы она не скользила назад, но ничего не нашла.

«Черт. Она запирается снаружи. Это ведь вагон для перевозки скота».

Мне хотелось биться головой о дверь. У меня тряслись руки. Я не знала, долго ли смогу продержаться. Я выглянула в щель. Парней я не увидела, но поняла, что они скоро доберутся до нас. У меня выступили капельки пота на верхней губе.

«Думай! Думай! Должно быть какое-то решение».

В моей голове вспыхнула лампочка. Да, дело трудное, но другого выхода нет. Я отпустила дверь. Она поползла и открылась со скрежетом и стуком. Я выглянула наружу. Джека уже не было видно. Мы оставили его далеко позади. Но я видела парней. И между нами оставался лишь один вагон.