Дорогой Эван Хансен

– Даже не буду ни о чем спрашивать, – говорит Джаред. – Ну что, мы закончили?

– Не могу же я показать им всего одно письмо. Нужно написать мой ответ Коннору.

Тут раздается страшный грохот – это покрытый татуировками мужик роняет на пол тяжеленную штангу. И, несмотря на плотное напольное покрытие, удар отдается в наших ногах. Мужчина, который теперь ходит взад-вперед, напоминает взвинченного бойца смешанных единоборств, нацеленного на сражение. Он способен оторвать любому голову, если захочет.

Я чувствую что-то похожее. Я имею в виду не бешеную агрессию или способность произвести обезглавливание голыми руками, а чувство, что тебе не хватает только искры для взрыва. Завидую этому мужчине, ведь он нашел выход своей энергии. Я не делаю упражнений, не играю в спортивные игры, у меня нет физически активных хобби. Очень много хожу летом, и это все. Думаю, доктор Шерман надеялся, что письма помогут мне выплеснуть мои глубинные чувства. Но это не сработало.

– О'кей, – говорю я. – Готов?

Джаред шарит глазами по залу.

– Посмотри вон на те буфера.

Борюсь с искушением сделать это.

– Давай. Напиши, что я тебе скажу. «Дорогой Коннор Мерфи, я только что вернулся с фитнеса».

– С фитнеса? – поднимает брови Джаред. – Серьезно?

– Я только что вернулся с прогулки.

– Это больше похоже на правду, – соглашается Джаред.

– Я сфотографировал много удивительных деревьев.

– Нет, – возражает Джаред.

– Но это правда.

– Иногда ты и в самом деле разбиваешь мне сердце.

Дорогой Коннор Мерфи,

Я так горжусь тем, что ты преодолел столь трудное время.

Создается впечатление, что ты действительно берешься за ум.

Ты же знаешь, я всегда готов прийти тебе на помощь, если будет нужно.

Искренне твой,

Я

– Должен сказать, ваша дружба, ребята, поистине драгоценна, – говорит Джаред.

– Да, все это выглядит очень симпатично, правда ведь?

Джаред ухмыляется, и я понимаю, что он не всерьез. А я хочу сказать, что такая дружба – дело хорошее. Есть с кем поговорить, и этот человек будет тебя слушать.

P.S. Твоя сестрица – горячая девчонка.

– Какого черта?

– Опаньки, извини, – говорит Джаред, стирая последнюю строчку.

– Хорошо, давай напишем еще одно:

Мы входим в колею. Дорогой Эван Хансен, я так счастлив, что могу назвать тебя своим другом. Дорогой Коннор Мерфи, я всегда на твоей стороне, брат. Дорогой Эван Хансен, я стольким тебе обязан. Дорогой Коннор Мерфи, даже не упоминай об этом. Дорогой Эван Хансен, я всегда готов помочь.

Все сказано, мы писали письма, словно пекли блины, в общей сложности получилась дюжина – шесть от Коннора и шесть от меня. Я чувствую себя таким же возбужденным и вымотанным, как бритый парень, что тяжело дышит возле питьевого фонтанчика. Мы сварганиваем фальшивый адрес для Коннора, и Джаред использует доступное ему техническое волшебство, в результате которого оказывается, что письма были написаны весной.

– Нужно распечатать это, – говорю я.

Джаред захлопывает ноутбук:

– В торговом комплексе есть магазин канцелярских принадлежностей.

– Прекрасно. – Я встаю. – Хочу попросить тебя еще об одном одолжении.

– Прошу прощения, но я отработал твои двадцать долларов.

– Мне казалось, ты говорил, что хочешь взглянуть на дом Мерфи.

Позже тем вечером Джаред замедляет ход в конце подъездной дорожки к дому Мерфи. Я кладу письма в их кирпичный почтовый ящик. Отъезжая оттуда, Джаред показывает мне кулак и ждет, когда я стукну по нему. Он радуется тому, что мы с ним проделали, но я не поддерживаю его. Смотрю, как дом Мерфи исчезает в боковом зеркале, и настроение у меня портится.

– Остановись, – прошу я.

– Почему?

– Серьезно, остановись. Думаю, меня сейчас вырвет.

III

Моя семейка собралась в гостиной – ну прямо-таки картина Нормана Роквелла. (Я не планировал приходить домой. Я же не просто так ушел отсюда, верно? А получается, что я просто не могу держаться в стороне.)

Лэрри потягивает виски. Синтия и Зо читают какие-то бумаги.

Я и не знала, что Коннор так интересовался деревьями, говорит Синтия.

Легок на помине. Не могу сказать, что меня удивляет, что трындят обо мне. Когда я был жив, они любили делать это за моей спиной.

Я совершенно уверена, что они имеют в виду травку, – хмыкает Зо.

Где? Я ничего такого не вижу, – удивляется Синтия.

Когда говорят о деревьях.

О, вздыхает Синтия. О.

Наклоняюсь через мамино плечо и вижу на листке бумаги свое имя. А еще имя Эвана Хансена.

Ты должен прочитать это, Лэрри.