Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Может быть в лучшем сообществе, она бы казалась с меньшею невыгодою, но не взирая на невинные ее взоры, кои г. Ловелас весьма похваляет, нет такого человека в свете, ко мнению которого я бы имела великую доверенность касательно истинной кротости. По случаю некоторых разговоров, кои однако не столь были вольны, чтоб заслуживали явное порицание, но которые заключали в себе нечто непристойного относительно благовоспитанных особ, я приметила что с начала сия молодая девица изъявляла некое замешательство: но потом улыбкою или взглядом, она ободряла скорее, нежели осуждала великое множество весьма странных вольностей, если они ничего не значат, то так; но если они заключают в себе какой ни есть умысел, то должны казаться чрезвычайно обидными. По истинне я знала довольно женщин, о коих имею гораздо лучшее мнение, нежели о гж. Синклер, которые без малейшего затруднения прощали как мужчинам так и самим себе таковые вольности. Но я не понимаю, чтоб столь великая благоуветливость могла соображаться с честною кротостью, составляющею отличное свойство нашего пола. если слова суть не что инное, как тело или одежда мыслей; то душа не может ли быть познана по наружному сему одеянию?

Что касается до четырех друзей г. Ловеласа; то я почитаю их знатными людьми по праву их предков; но впрочем я не приметила в них никакого благородства.

Г. Белтон воспитан в Университете; потому что он назначен был к штатской службе. Сей род жизни нимало не согласовался с естественною его живостью; по смерти же его дяди, которой оставил ему весьма знатное наследство, он вышел из штатской службы и поехал в город, в коем он в скором времени научился светским обращениям. Говорят, что он человек весьма разумной. Он одевается великолепно; но без всякой приятности. Он чрезвычайно любит напитки. Неусыпен во всем, и в том состоит его слава. Он великое имеет пристрастие к карточной игре, которая расстроила все его дела. Ему не более тридцати лет.

Лицем он весьма красен и рябоват. Распутная его жизнь кажется угрожает его кратковременным бытием на сем свете; ибо он страждет сухим кашлем, по которому приметить можно, что его легкия не весьма здоровы; впрочем он смеется с притворством и побуждает к тому же своих друзей, над сими угрожающими признаками болезни, которые должны бы его учинить гораздо рассудительнейшим.

Г. Мовбре много путешествовал. Он говорит многими языками, так как и г. Ловелас, но с меньшею однако удобностью. Он происходит от знатного дома; ему от роду тридцать три или тридцать четыре года. Стан у него высокой и весьма складной, глаза исполнены живостью, взор величественный, его лоб и правая щека весьма обезображены двумя широкими ранами. Он одевается с великим вкусом. При нем всегда находится довольно служителей, он беспрестанно их к себе призывает и обременяет их каким ни есть безрассудным делом, как я с десять примеров тому видела в то короткое время, которое препроводила я в сем обществе. Они кажется в точности наблюдали гордое движение глаз его, дабы быть в готовности бежать прежде, нежели выслушают и половину его приказов, и я думаю по примечанию моему, что они служили ему с трепетом. Впрочем сей человек кажется сносен с равными себе. Он весьма хорошо говорит о зрелищах и публичных веселостях, наипаче происходящих в иностранных землях. Но в его виде и речах заключается нечто романическаго; он часто уверяет, и даже с великою твердостью, о вещах никакого правдоподобия не имеющих. Он ни о чем не сомневается, выключая того, чему бы должен верить, то есть: он издевается над священными вещами, и ненавидит священников, какого бы закона они ни были. Он весьма почитает честность; сие то он ежеминутно повторяет; но кажется что он не очень уважает общественные права и нравы.

Г. Турвилль оказал нам, я не знаю по какому случаю, милость уведомивши нас о своих летах. Ему от роду токмо тридцать второй год. Он также произсходит от знатного рода; но по его виду и поведениям в нем еще более заключается того, что ныне называют вертопрашеством нежели в ком другом из его товарищей. Он одевается весьма богато. Он желал бы, чтоб его почитали за человека имеющего великой вкус во всем том, что токмо служит к его украшению; но я нашла в том более разточительности, нежели красоты. Он оказывает явно без всякого затруднения попечение, которое он принимает о своей внешности и внимание прилагаемое им к отличению себя с наружности; но о внутренности своей он нимало не помышляет. Г. Ловелас сказал, что он танцует бесподобно, что он играет отменно на инструментах, и что пение составляет главное его совершенство. Его просили что ни есть пропеть. Он спел несколько Италианских и Французских арий; и дабы отдать ему справедливость, его пение было весьма благопристойно. Все собрание было тем довольно; но наиболее тому удивлялись гж. Синклер, девица Партиньион и сам он, что касается до меня; то я усмотрела, что он в пении много притворствует.