Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

если нечаянно случится что ни есть такое, которое замедлит к исполнению торжества; то я бы тебе советовала переехать в другой дом, но если вы обвенчаетесь; то я не усматриваю никакой причины могущей тебе воспрепятствовать остаться в сем доме до тех пор, пока получишь во владение свое поместье. Утвердив союз, наипаче с толь решительным человеком нимало не надлежит сомневаться, чтоб твои родители в скором времени не представили тебе того, что по законам они удержать у себя не могут. Когда дело дойдет до какой ни есть тяжбы; то ты не будешь да и не должна иметь никакой власти опровергать оное. Тогда то он будет властелином твоего имения[41] и ты не можешь принять других намерений без несправедливости.

Я тебе советую не забыть одного пункта, то есть: договора со всеми обрядами. Относительно к чести твоего благоразумия и его справедливости, ваш брак должен быть преследуем договором. Хотя почитают его весьма злым человеком, однако его не щитают беззаконным, и я весьма удивляюсь, если он еще не учинил тебе сего предложения.

Я весьма довольна его попечениями, дабы нанять убранной мебелями дом. Мне кажется, что виденный им дом весьма вам приличен; но если надлежит дожидаться его еще три недели; то ты не должна отлагать торжества на столь долгое время. Впрочем он и прежде может приказать приготовить для тебя экипажи. Я чрезвычайно удивляюсь, что он кажется столько покорным.

Я повторяю, дражайшая моя, продолжай ко мне писать. Я настою твердо в сем опыте дружбы твоей.

Пиши ко мне в прострАННЕйших подробностях, или прими на себя все вышесказанные следствия. Никакие поступки не могут привести меня в страх, когда я думаю, что делаю то для безопасности твоей чести и твоего спокойствия.

Анна Гове.

ПИСЬМО CLVIII.

КЛАРИССА ГАРЛОВ К АННЕ ГОВЕ.

В Четверток 4 Маия.

Я отвращаюсь от всякого другого обязательства, оставляю всякое другое желание, изгоняю всякой другой страх, прося тебя униженно, дражайшая моя приятельница, ни учинить себя виновною в излишнем оказании дружбы, за которую я никогда не буду в состоянии тебя возблагодарить, и которая составит для меня источник вечного соболезнования. если должно; то я к тебе писать буду. Я знаю нетерпеливой твой нрав, когда ты почитаешь свое великодушие и дружбу оскорбленными. Любезная моя Гове! не ужели ты желаешь навлечь на себя матернее проклятие, так как и я не избегла проклятия моего родителя? не скажут ли, что мой проступок заразителен, если девица Гове оному последует? В нем заключается столько худых дел, кои не требуют ни какого исследования, и коих находится великое множество. Весьма бесполезно приводить причины; учинивши таковую отважность. Сколь бы благородны и великодушны ни были твои причины, но не дай Боже, чтоб когда ни есть узнали, что ты приняла намерение последовать столько зловредному примеру, тем более, что ты не будешь иметь никаких таких извинений которые можно приводить в мою пользу, а особливо, к несчастью своему, будучи о том известна.

Принуждение, в коем тебя содержит твоя матушка, в некоторое время ни мало тебе несносным не казалось. Почитала ли ты прежде за мучение разделять с нею ее ложе? С какою радостью я получила таковую милость от моей матушки! Насколькое чувствовала я удовольствие, заниматься каким ни есть делом пред ее глазами! Ты некогда была согласна с моим мнением; и я знаю что в зимние вечера ты почитала самыми приятнейшими увеселениями читать иногда пред нею. Не подавай мне причины укорять самое себя в сей перемене.

Научись, дражайшая моя, приятельница твоя тебя в том заклинает, научись покорять собственные свои страсти. Сии страсти нашего пола, коих мы не стараемся преодолевать, могут иметь единый источник с теми, кои мы наиболее осуждаем вспыльчивых и стремительных людях, и может быть они ни почему другому простирают оные далее, как по обыкновенному влиянию или по силе излишне вольного воспитания. Изследуем с тщанием сии два размышления, дражайшая моя; обратимся на самих себя, и вострепещем.

если я к тебе должна писать, как ты мне поставляешь оное законом, то твердо настою в том, чтоб ты пресекла оное с своей стороны. Твое молчание относительно сего пункта послужит мне доказательством, что ты не помышляешь уже более о том поступке, которым меня угрожала, и что будешь повиноваться твоей матушке, по крайней мере в том, что до тебя касается. Положим, что будут важные случаи; то разве ты не можешь употребить для писания г. Гикмана?

Мои слова, выражаемы трепещущею рукою на письме, подадут тебе знать, дражайшая и пылкостью исполненная моя приятельница, насколько ты поразила сердце верной твоей

Кл. Гарлов.

П. П. в сию минуту принесли мне мои платья; но ты привела меня в такое смущение, которое лишило меня бодрости так, что я не в состоянии была развернуть чемодана.

Человек г.Ловеласа отнесет письмо мое к г. Гикману, для скорейшего к тебе доставления. Письма достойного сего друга да облегчат меня несколько от сего нового предмета беспокойствия.

ПИСЬМО CLIX.

Г. ГИКМАН, к КЛАРИССе ГАРЛОВ.

В Пятницу 5 Маия.