Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Наконец, ты будешь служить для всех тех, которые узнают твою историю, преизящным примером той неусыпности и предосторожности, коею благоразумная особа, почитаемая несколько уклонившеюся от своего пути, старается усильно исправить свое заблуждение, и ни мало не теряя из виду своей должности, делает все то, что зависит от нее, дабы вступить паки на ту стезю, от коей можно сказать, что она больше отреяна, нежели сама от оной отступила.

Ободрись, любезнейшая моя приятельница, занимайся единственно сими рассуждениями; и не только, чтоб вдаваться в прискорбие, старайся непрестанно всеми своими силами оправдать, то, которое по мнению твоему может тебе нанести укоризну. Случится может, что при оканчивании сего дела твое заблуждение не будет достойно имени несчастья, наипаче когда твоя воля в том не имела участия.

И я должна тебе сказать, по истинне, что если употребляю слова заблуждение и ослепление; то единственно для того, дабы сообразиться с тем расположением, которое побуждает тебя самую столь вольно себя обвинять, и из уважения к мыслям той особе, которой я весьма оное отдавать должна: ибо я уверена во глубине моего сердца, что твое поведенье может быть оправдано во всех случаях, и что в твоем приключении те только хулы достойны, кои не могут иначе оправдать себя как обратя всю оную хулу на тебя.

Однако я предвижу, что те печальные размышления, которые весьма часто оказываются в твоих письмах всегда будут смешиваться с твоими удовольствиями, когда ты будешь женою Ловеласа, и когда ты в нем найдешь лучшего из мужей.

Ты была не в пример счастливее, когда его не знала, и столь счастлива, что превышала всякое благополучие. Все люди имели к тебе некоего рода обожание. Самая зависть, которая в последних сих временах, подняла ядовитую свою главу против тебя, пребывала в молчании и удивлялась превосходству твоих достоинств. Ты была душой во всех тех собраниях, в кои ни являлась. Я видала довольно особ гораздо летами тебя превосходящих, но отказывающихся прежде подавать свои мнения на какой нибудь предмет пока ты не объявишь своего, да и часто для того чтоб свободиться стыда отречением от своих слов, когда тебя выслушают. Однако со всеми сими преимуществами, тихость твоя, умеренность, и благоуветливость придавали той отличности, которую все люди оказывали твоим чувствованиям и превосходству, искренность и уважение. С чувствительностью взирали, что ты нимало не старалась всем сим торжествовать. Ты умела, во всех тех случаях, в коих преимущестовала, сказать нечто приятного, которое успокоевало сердце того, коего ты принудила к молчанию, так что всякой оставался довольным сам собою, уступая тебе победу.

если когда говорили о прекрасных рукоделиях, то всегда превозносили твои или показывали их в пример. Никогда не хвалили молодых особ прежде тебя, в тщательности, домостроительстве, чтении, в письме, в красноречии, во вкусе и упражнении в свободных науках да и в самых приятностях украшающих вид и одежды, по коим усматривали в тебе неподражаемые приятности.

Бедные при каждом твоем шаге тебя благословляли. Богатыя вменяли тебя в свою славу, и тщеславились что не были обязаны оставлять свое звание, дабы подать такой пример, которой бы принес ей честь.

Хотя всех желания были обращены к тебе, хотя их глаза единую токмо тебя искали; но не находилось из оных ни одного, которой бы быль одобряем какими ниесть порочными намерениями, и осмелился бы простирать до тебя свою надежду и требования.

В столь счастливом состоянии, и составляя благополучие всех тех, кои некоторое отношение к тебе имели могла ли ты думать, чтоб не случилось чего такого, которое бы в состоянии было тебя убедить, что ты не была изъята от общего жребия; что ты еще не со всем совершенна, и чтоб ты не должна надеяться провесть свою жизнь без опыта без искушения и без несчастья.

Должно признаться, что на тебя не могли прежде напасть ни с такою силою, ни с искушением тебя достойным; ты превозмогала все простыя искушения. На сей конец должен быть нарочно созданной, или какой нибудь весьма злобной дух, под видом человека, которой прислан к обладанию твоего сердца, между тем как множество других духов, и такого же роду, и в таком же числе сколько находится особ в твоей фамилии, имели бы позволение в мрачной час овладеть сердцами всех твоих родственников, а может быть поселиться в них, и управлять всеми движениями к опровержению замыслов обольстителя, дабы тебя раздражить, возбудить, и привести к пагубному свиданию.