Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Я исполняю мое обещание, отвечая на ваши уведомления. Но не говорите о том никому, ни Бетти, принадлежащей дочери моей Белле, которая, как я слышу, иногда к вам ходит, ниже самой той несчастной; одним словом никому, я неотменно того от вас требую. Сердце мое отягчено, я хочу себя облегчить принимаясь за перо, и может больше буду я останавливаться при изображении моих мучений, нежели при ответе мною тебе обещанном.

Ты знаешь, сколь драгоценна всегда для нас была сия неблагодарная. Ты знаешь, насколькое удовольствие получили мы, соединяяся с теми, которые ее видели или которые с нею обращались, дабы ее хвалить и ей удивляться. Нам часто случалось преходить даже границы некоей умеренности, которую надлежало бы нам хранить весьма строго; потому что это была наша дочь. Но мы думали что опаснее было оказывать ослепление и притворство, не хваля столь явных отличных ее достоинств, нежели навлечь на себя укоризну гордости, и пристрастия, хваля то, что принадлежало нам.

И так когда нас поздравляли с такою дочерью; то мы принимали сие поздравление нимало не почитая его излишним. если удивлялись нашему благополучию, то соглашаясь на то говорили: что никакие родители не были столь счастливы дочерью. если замечали особенное уважение, которое она к нам имела, то мы говорили прямо, что она не упущает своей должности. Когда мы слышали, что Кларисса имеет разум и проницание превосходящие ее возраст: то вместо унижения ее достоинства, мы присовокупляли, что ее рассуждение не менее было удивительно. если хвалили ее благоразумие и ту предварительность, которая достаточествовала в ней: превыше ее лет и опытности; то мы отвечали с некиим тщеславием Кларисса Гарлов в состоянии подавать всякому наставления.

Извините любезная моя Нортон, ах! Извините матернюю нежность. Но я знаю, что вы окажете для меня сие снисхождение. Сие дитя было также и твоим, когда еще ничем не было ее укорять; она составляла твою славу, равно как и мою.

Но не слыхали ли вы, что чужестранцы, когда они ее видали едущую в церковь, останавливаясь ей удивлялись, называли ее Ангелом, между тем как те, которые ее знали, почитали довольным ответом, когда сказывали, что это была девица Кларисса Гарлов, как будто бы весь свет обязан был знать девицу Клариссу Гарлов, и слышать о ее совершенствах. Она же так привыкла с своего младенчества к сим похвалам, что ничего не переменит в своих поступках.

Что касается до меня, то я не могла лишить себя того удовольствия, которое может быть имело тщеславие основанием, когда мне говорили или когда относились ко мне как к ее матери. Г. Гарлов и я, мы чувствовали взаимно возрождающуюся нашу любовь, любуяся сами собою от участия, которое имели в сем удивления достойном произведении.

Еще окажите несколько снисхождения к сим нежным излияниям матернего сердца! Я навсегда бы вспоминала о том, что она была, но не отдаляет ли от оного мои мысли то, чем она теперь учинилась.

В столь нежном возрасте, я полагала все мои печали в ее недра, уверена будучи, что найду от ее благоразумия советы и утешения; она и то и другое являла с такою почтительностью и покорностью, что не можно было видеть в том ни малейшей нескромности, каковой бы по различию мест и свойства между матерью и дочерью можно было опасаться от всех прочих, кроме ее. Извне составлаля она нашу славу, а внутрь дома наши утехи. Из ее родственников всякой страстно желал быть в сообществе с нею. Они за нее между собою спорились. Ее отец и я с сожалением отпущали ее к ее дядьям и тетке; и если случалась какая распря в фамилии; то происходило сие единственно по причине ее посещений, и времени, которое она должна проводить у одного или у другого. Она никогда от нас не видела других знаков неудовольствия или досады, как любовных, то есть, одне нежные укоризны, когда она запиралась на долгое время в своей горнице для прекрасных и полезных своих упражнений, от коих вся фамилия получила весьма великую пользу. Другия наши дети, хотя и всегда весьма хорошее свойство в себе оказывали, но может быть имели причину думать, что о них несколько менее радели. Но они отдавали такую справедливость превосходству своей сестры, что позная ту честь, которую она приносила всей фамилии, нимало тому не завидовали. Между братьями и сестрами такое преимущество возбуждает токмо соревнование. Клари, ты знаешь, любезная Нортон придавала блеск всей фамилии. А теперь, когда она нас оставила, увы! оставила в стольком смятении, всех своих родственников; то лишились мы тем истинного нашего украшения: мы теперь не инное что, как простая и обыкновенная фамилия.