Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Он в сию минуту прислал мне сказать, что желает со мною ужинать. Но как мы препроводили несколько дней довольно тихо; то я думаю, что было бы не благоразумно прервать все оное из безделицы. Однако, весьма несносно видеть себя беспрестанно принуждаемою оставлять свои намерения.

Между тем как я о себе рассуждала; то он вошед, стучался в мои двери, он мне сказал печальным голосом, что неотменно желает меня видеть в вечеру, и что он дотоле не оставит меня спокойну, пока не узнает, чем он заслужил сей поступок.

Я должна его удовольствовать. Может быть он ничего нового мне не скажет: я с ним буду в досаде.

(Девица Кларисса не могла знать, какое было намерение г. Ловеласа, ни причины его печали: сие должно узнать от него самого, то есть: из собственных его писем. По описании сурового вида с которым он взходил к дверям ее покоя, просить ее вместе отужинать, он продолжает свое повествование.)

"Весьма несносно, отвечала мне развратница, столь редко видеть себя госпожою над самой собою. Я сойду чрез полчаса.,,

Должно было возвратиться назад, и дожидаться ее до того часа. Все женщины укоряли меня что подал ей пример, поступать со мною с такою жестокостью. Оне доказали то мне по склонностям своего пола, и по всем обстоятельствам, что я ничего не получу своею покорностью и что не должен опасаться худшаго, сделав ей крайнюю обиду. Оне неотступно меня просили по крайней мере обходиться несколько смелее, дабы усмотреть, какое произойдет от того действие, и их причины были оправданы гневом. По моих открытиях я решился принять некоторые вольности, и продолжать далее, следуя тому как они будут приняты, и возлагать все проступки на ее жестокость. Утвердившись в сем намерении, я начал прохаживаться в столовом зале, ожидая ее прибытия: но я почувствовал в коленях дрож, никогда страждущий параличем не имел толь мало власти над своими движениями. Она вошла с тем благородным видом, какой ты видел, подняв голову, лице держа несколько в сторону, грудь ее была в приятном движении, и самое сие положение делало ее еще чувствительнейшею. Белфорд, как можно, чтоб печаль и строгой вид придавали новые прелести сей высокомерной девице? Но ее красота теряет ли когда свою власть? Я одним взглядом приметил, что сия непреклонная красавица расположена ссориться. Суровой вид, которой я принял, когда дрожащею своею рукою схватил за ее руку, привел ее в такой страх, что она опасалась, дабы я не учинил какого насилия. Но я еще не успел на нее взглянуть, как почувствовал, что сердце мое поражено стало любовью и уважением. Действительно, Белфорд, это Ангел, а не девица. Впрочем, еслиб не были уверены, что это женщина; тоб в самом ее младенчестве не надели бы на нее платья сего пола. Она сама, без сего уверения, сталали бы носить оное?

,,Сделайте милость, сударыня, я вас прошу, я покорно вас прошу уведомить меня, чем заслужил я ваш гнев?

,,Я вас также прошу, г. Ловелас, для чего я столь мало имею воли в моем уединении? Что вы мне скажите, после вчерашнего вечера, как я ездила с вами в комедию, и препроводила половину ночи против моей воли, слушая ваши разговоры?

,,Я имею сказать, сударыня, что не могу сносить той отдаленности, в коей вы меня содержите, будучи в одном доме. Я многое имею вам сказать о наших настоящих и будущих пользах. Но когда я думаю открыть вам всю мою душу, то вы токмо думаете меня от себя удалять. Вы содержите меня в неизвестности, которая проводит меня в отчаяние: вы стараетесь искать отсрочки: конечно вы имеете такие намерения, на кои не хотите согласиться. Скажите мне, сударыня, я вас заклинаю сказать мне в сию минуту, без всякого обиновения, в которой день должен я пред вас предстать. Я не могу терпеть сей отдаленности: неизвестность, в коей вы меня содержите, совершенно мне несносна.

,,В которой день, г. Ловелас? Я надеюсь что это будет не в худой день. Я вас прошу, г. мой, не столько жать мои руки, (усиливаясь их вырвать) сделайте милость пустите меня.

,,Вы меня ненавидите сударыня.

,Я никого не ненавижу, г. мой.

Вы ненавидите меня сударыня, повторил я. Как ни был я ободрен и решителен; но имел нужду в новом поощрении. Сатана вышел из моего сердца при виде враждебного ему ангела, но он не затворил дверей, и я чувствовал, что он ушел недалеко.

,,Вы мне кажетесь не очень здоровы, г. Ловелас: Я усматриваю в вас чрезвычайное движение. Но сделайте милость не сердитесь. Я никакого вам зла не сделала. Пожалуйте не обижайте меня, дабы я вас не рассердила.

,,Дражайший предмет моих восхищений! [обнявши ее] Вы никакого мне зла не сделали! ах! какого зла не сделали вы мне? чем я заслужил ту отдаленность, в коей вы меня содержите!…,, Я не знал что должен сказать.