Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Сии слова тронули меня до чрезвычайности. Я думаю, что виновники восстают более против справедливости, которая их обнаруживает, нежели невинные против клеветы, которая дерзает их порочить. Я просил мою любезную выслушать с терпеливостью изъяснение о сей перемене. Я вновь учинил признание в гордости моего сердца, которое не могло снести в такой женщине, коей я ласкался некогда принадлежать, тот порок в предпочтении, по коему она подает мне всегда причину ее укорять. Брак, сказал я, есть такое состояние, в которое не должно вступать как с одной так и с другой стороны, с равнодушною холодностью.

Единая токмо безрассудная оплошность прервала она с торопливостью, подает тем причину ожидать знаки почтения, которые их не заслуживают. Вы весьма худо о мне судите г. Ловелас, если вы думаете, что подлыя причины могут внушить во мне любовь к тому, кто оной не достоин. Девица Гове вас уведомит, г. мой, что я никогда не любила погрешностей моей приятельницы, да никогда не желала, чтоб и она мои любила. Наше правило состоит в том, дабы одной другую не щадить. И так для чего же человек, который всегда делает проступки, [ибо, скажите мне, г. мой, какие ваши добродетели] почитает за право требовать моего почтения. Я от него также бы не заслуживала оного, еслиб могла поступать с равною подлостью. Он ничего бы мне не должен был оказывать, как презрение.

Правда, сударыня, что вы совершенно сохранили благородную сию мысль. Вы не должны опасаться быть презираемою за те знаки нежности или благосклонности, которые бы оказали находящемусь пред вами человеку. Кажется, что все ваши старания клонятся к тому дабы вознбновить или доставить случай объявить, что вы ни единой мысли не имели в мою пользу, сие весьма известно по собственному вашему выбору. Вся моя душа, сударыня, во всех ее заблуждениях, желаниях, и намерениях была бы пред вами отровенна и чиста, еслиб я был ободрен хотя некоею вашею доверенностью и вашим почтением, дабы утвердиться против тех злобных обьяснений, кои бы, как я трепетал, вы не придавали всему тому, что бы я мог вам сказать или предложить. Никогда сердце не было столь откровенно. Никогда и никто не старался более познать его погрешности. [Вот справедливость Белфорд.] Но вы знаете, сударыня, насколько мы отдаленны от счастливых сих изречений. Недоверчивость и опасность с вашей стороны произвели и с моей сомнение и страх. Ни какой взаимной доверенности не оказано; как будто бы мы с одной и с другой стороны более казали притворства, нежели любви. Насколько я опасался каждого письма, которое видел что вы получили чрез Вильзона! но не без причины, поскольку носледнее от которого я ожидал многаго относительно статей, кои вам предложил на бумаге, не имеет друаго действия, если я должен судить о том по отказу, учиненному вчерась, со мною видеться, [хотя вы в состоянии были выдти, да и в носилках, дабы лишить меня удовольствия вас сопровождать,] как раздражило вас против меня еще более нежели прежде.

По видимому я виновата, с негодованием отвечала мне красавица, что была в церкви не будучи сопровождаема таким человеком, которого склонность ни мало бы к тому не побуждала, еслиб он не видал туда меня идущею. Я виновата, что желала быть уединенною в Воскресенье, оказавши вам угождение, идти с вами в комедию и препроводить часть ночи. Вот мои преступления, вот чем я заслужила наказание; сие то конечно подало вам право принуждать меня с вами видеться, и меня устрашать, когда я с вами увиделась, столь жестокими поступками, с какими никогда не поступают с такою женщиною, которую ни что принудить не может их терпеть. Нрав моего родителя еще не избег вашего осуждения, г. Ловелас: но то что он оказал худого по бракосочетании. несравненно хуже того, что вы многократно уже прежде оказывали. Чего же я должна от вас ожидать впредь, рассуждая о вас и с весьма благосклонной стороны? Мое негодование воспламеняется в ту минуту, как я с вами говорю, когда воспоминаю те черты вашего поступка столько же противные великодушию, сколько и учтивости, для особы, повергнутой в несчастья, от коих она стенает. По истинне, я с великим трудом могу терпеть вас пред моими глазами.

Здесь она встала, расспростерши руки, и отворотив голову, дабы сокрыть свои слезы… О мой дражайшей родитель! вскричала сия неподражаемая девица, вы конечно бы пощадили меня от ужасного проклятия, еслиб знали насколько я наказана, с той минуты, как заблужденные мои ноги вывели меня из дверей вашего сада, и соединили с г. Ловеласом! потом упадши на свой стул, она облилась слезами.