Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Для чего же, думала я сама в себе, по приезде моем учинен мне такой прием, которой ввергнул меня в замешательство? по всему видно, что мать моя в таком случае говорит мне так, как ей приказано.

,,Отец твой, продолжила она,,,говорит утвердительно, что неожидаемое твое сопротивление и беспрестанные угрозы Г. Ловеласа убедили его в том, что время то должно сократить непременно, как для окончания собственных его опасностей от непослушливой дочери, так и для разрушения всех надежд сего человека. Приказал уже он послать к нему из Лондона образцы самых лучших и богатых штофов.

От сего пришла я в трепет, дыхание во мне остановилось; стояла в ужасе слыша такую скоропоспешность. Между тем вознамерилась приносить жалобы с великим жаром. Приводила себе на память виновника сего происшествия; женщины, говорил некогда мой брат, немогущие решиться на перемену своего состояния, могут быть очень легко приведены в согласие великолепными брачными приуготовлениями и честолюбием быть в доме настоящею хозяйкою. Мать моя не допуская меня изъявить ей о том удивление,,,что отец мой для моей и своей пользы не хочет оставаться более во вредной покою его неизвестности, по чему и рассудил заблого дать мне знать, что если я люблю собственное мое спокойствие, и не хочу подать на себя подозрений, что вспомоществую исканиям развратного человека, то ничем иным не могу доказать ему свободности моего сердца, как добровольным согласием на его волю.,,

При том сказала мне еще,,,что отец мой приказал ей в случае моего непослушания оставить меня тотчас и предать всем следствиям, сугубого моего неповиновения.,,

Почему старалась убеждать меня всякими ласковостями дать знать моему отцу по его возвращении, что я на волю его соглашаюсь.

Тронувшись снисхождением моей матери, вошла я в новые размышления, и долгое время сохраняла молчание. Легко мне можно было приметить, что замешательство мое подавало ей надежду. Но когда вообразила себе, что все сие есть действие брата и сестры побежденных завистью и корыстолюбием; что таким со мною поступок нимало не заслуживала; что несчастья мои служат уже предметом общенародных разговоров; что отвращение мое к причиняющему их человеку довольно уже известно; что согласие мое не столько будет казаться действием должности, сколько признаком души слабой и подлой, ищущей ее жертвовать своим благополучиям для получения богатства; что сие подаст повод брату моему и сестре торжествовать надомною и над Г. Ловеласом; а с другой стороны гнусной вид Г. Сольмса, отвратительные его поступки, недостаточной его разум… Все сие соединя в своих мыслях отвечала я матери моей; что желала бы претерпеть наижесточайшие мучения, потеряние которого нибудь из моих членов, и самое лишение жизни, для утверждения ее покоя; но всякой раз как только в угодность ей подумаю о сем человеке, то чувствую в себе отвращение к нему умножающееся от часу более. Матушка! вы не можете поверить, насколько он для меня противен… А вы говорите еще о заключенных договорах, о богатых штофах, о сокращении времени… избавьте меня любезная родительница! избавьте дочь вашу от ужаснейшего несчастья.

На лице матери моей печаль изображалась тогда самыми ясными чертами под притворным видом гнева и вспыльчивости; она встала, и отвратившись от меня сказала: какое странное упорство! Более сего не сказала она ни слова и хотела выйти, но я схватив ее за платье сказала ей: матушка! сжальтесь надомною, и не оставляйте меня. Не оставляйте меня разлучаясь со мною чувствуя на меня гнев и негодование. Может быть дядья мои имеют сердца ожесточенные; пусть отец мой остается неумолимым: сносны для меня честолюбие моего брата и ревность моей сестры; но не лишайте меня благосклонности моей матери, или пусть по крайней мере останется для меня ее жалость.

Она обратилась ко мне с видом, весьма благосклонным. Поимея ж всю мою нежность и горячность, сказала она мне, но я твоей имею.

Ах! матушка! отвечала я, и вы имеете также все мое почтение и преданность; жертвую вам всею моею благодарностью; но в сем случае… не можно ли и мне также остаться вам благодарною?

Желала бы я, сказала она, чтобы общая наша польза в таком случае зависела не от меня. Но для чего ты меня мучишь и беспокоишь. когда знаешь, что то не от меня зависит? Отказа Г. Ловеласу, совсем не то, чего от тебя ожидает. А в прочем никто не сочтет его чистосердечным, хотя бы я то таковым и почитала. А при том во все то время, покамест ты будешь еще не за мужем, Г. Ловелас не перестанет иметь надежды; а в таком случае многие будут думать, что ты имеешь к нему склонность,

Позвольте мне, матушка! представить вам, что ваше ко мне снисхождение, ваше терпение, польза вашего спокойствия, для сердца моего гораздо важнее и драгоценнее, нежели все прочее вместе. Ежели мой брат, а по его наговорам и мой отец, будут поступать со мною как с самою последнею невольницею, а не как с дочерью и сестрою, то и тогда душа моя не будет чувствовать никакой неволи. Вы никак не воспитали меня с мыслями вас недостаточными.