Читаем Драматичні твори полностью

Романюк. Ех, жаль, що не вмію сочиняти. Я б вас, Карпе Корнійовичу, так показав... Ух! В самісіньку комедію всунув би...

Вакуленко. Ми ж не для лайки тут зібрались.

Ковшик. А що ж, цілуватись, коли під загрозою врожай?

Батура. Даруйте, Іване Петровичу, чому у вас трудоднів багато, а колгосп, як ви кажете, попав у неприємну фазу?

Романюк. Ви бачили, яке тепер у нас складне господарство. Скільки культур і які.

Батура. І все-таки мені не ясно, в чому ваші труднощі? Село велике, людей багато.

Ковшик. Вакуленко, не спи.

Вакуленко. Правильно... Га?

Романюк. Це довго розповідати. Я вам вдома докладно...

Вітровий. Діло просте. Норми занижені. На полях баби, а чоловіки майже усі в начальстві ходять.

Романюк. Баби, як кажуть з самісінького верху,— велика сила, і їх більшість.

Крилата. Не викручуйтеся, введіть такі норми, як в нашій ланці, для всіх — врожай потроїмо.

Ром а шок. Не можуть всі так працювати, як ви.

Крилата. А чому? У Посмітного можуть?

Романюк. Та що ви мені все Посмітного під ніс тичете? У мене від нього вже нежить хронічний... Я дев’ятнадцять років головою. (До Батури.) Коли вже записуєте, то для точності пишіть двадцять. В цьоМу році ювілей. Не можу я кожному колгоспнику вкласти в голову свій мозок. Не доросли наші.

Вітровий. Це вірно, щоб вкласти, треба самому багато мати, а що у вас є? Далі свого району носа не показуєте, а люди їдуть вчитись, переймають передовий досвід...

Романюк. У мене нема часу на екскурсії їздити. Ви краще скажіть, чому з нашого села четверо на агрономів вивчились, а де вони? Два в області папери переписують, а два в столиці пристроїлись. Чому немає такого указу: вивчився — повертайся в своє село і одроби п’ять років за пампушки, якими тебе тут годували.

Вітровий. Напишіть про це, Сергію Павловичу. Це правда.

Романюк. Немає на кого спертись.

Ковшик. А нащо ти Карпа Корнійовича сплавив рибку ловити, а на його місце Вакуленка взяв?

Вакуленко (прокинувся). Вірно, справедливо... Га?

Романюк. Двох голів в колгоспі бути не може. Люди обрали мене.

Вітровий. Давайте ближче до діла. Коли збори загальні скличете?

Романюк. Зборів не буде.

Наталка Ковшик пішла до хати.

Вітровий. Я поїду в обком. (Встає.)

Романюк. Чого?

Вітровий. Розкажу, як ми перед цами вклоняємось, вмовляємо, як нас в районі все мирять, і попрошу дозволу справити вам, Іване Петровичу, ювілей, щоб вам подякували і попрощались з вами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Стихотворения. Прощание. Трижды содрогнувшаяся земля
Стихотворения. Прощание. Трижды содрогнувшаяся земля

БВЛ — Серия 3. Книга 10(137). "Прощание" (1940) (перевод И. А. Горкиной и И. А. Горкина) — роман о корнях и истоках гитлеровского фашизма. Это роман большой реалистической силы. Необыкновенная тщательность изображения деталей быта и нравов, точность воплощения социальных характеров, блестящие зарисовки среды и обстановки, тонкие психологические характеристики — все это свидетельства реалистического мастерства писателя. "Трижды содрогнувшаяся земля" (перевод Г. Я. Снимщиковой) — небольшие рассказы о виденном, пережитом и наблюденном, о продуманном и прочувствованном, о пропущенном через "фильтры" ума и сердца.Стихотворения в переводе Е. Николаевской, В. Микушевича, А. Голембы, Л. Гинзбурга, Ю. Корнеева, В. Левика, С. Северцева, В. Инбер и др.Редакция стихотворных переводов Л. Гинзбурга.Вступительная статья и составление А. Дымшица.Примечания Г. Егоровой.Иллюстрации М. Туровского.

Иоганнес Роберт Бехер

Драматургия / Драматургия / Поэзия / Проза / Классическая проза
Сенека. Собрание сочинений
Сенека. Собрание сочинений

Луций Анней Сенека – крупнейший римский философ, первый представитель стоицизма в Древнем мире. Особую роль в формировании взглядов философа сыграл древнегреческий мыслитель Посидоний. В свою очередь, нравственная позиция и система ценностей Сенеки оказали сильное влияние на его современников и последующие поколения.Произведения Сенеки – всегда откровенный и развернутый «кодекс чести». Любой труд знаменитого философа разворачивает перед нами подробную картину его философии. Сенека поясняет, аргументирует и приглашает к диалогу. В его произведениях поднимаются вопросы, которые затрагивают категории жизни и смерти, счастья и горя, философии и математики: каким должен быть лучший признак уравновешенного ума? Как следует жить, чтобы не падать духом? Для чего человеку нужна философия? В чем разница между философией и математикой? Что приносит нам величайшие беды? Как исправить свою жизнь?В сборник вошли избранные «Нравственные письма к Луцилию», трагедии «Медея», «Федра», «Эдип», «Фиэст», «Агамемнон» и «Октавия» и философский трактат «О счастливой жизни».

Луций Анней Сенека

Драматургия / Философия / Античная литература