Древнерусские патерики

О видении сна великого князя Ивана Даниловичя

Сий виде сон: мняшеся ему зрети, яко гора бе великая, на верху еа снег лежаше; и зрящу ему, абие, истаяв, снег изгыбе, и помале такоже и гора изгибе. Возвести же видение преосвященному митрополиту всея Руси Петру[379]. Он же рече ему: «Чадо и сыну духовный! Гора — ты еси, а снег — аз. И преже тебе мне отойти от жизни сеа, а тебе — по мне». И перьвее преосвященный митрополит всея Руси Петр преставися, в лето 6834, декабря в 21, а князь великий Иван Данилович 849-е преставися. И добрых ради его дел преже реченная инокини виде его в раю.

И шед же оттуду и места мучнаго не до//шед,

л. 32 об. и виде одр и на нем пса лежаща, одеяна шубою соболиею. Она же вопроси водящаго ея, глаголя: «Что есть сие?» Он же рече: «Се есть щерьбетьника сего гарянин, милостивый и добродетелный. Неизреченныя ради его милостыни избави его Бог от муки; и яко не потщася стяжати истинную веру и не породися водою и Духом, недостоин бысть внити в рай, по Господню словеси: «Иже не родится водою и духом, не внидет в царство небесное»[380]. Толико же бе милостив: всех искупая ото всяким беды и от долгу, и пускаше, и, по ордам посылая и плененыя христианы искупуя, пущаше; и не точию человеки, но и птица, ото уловивших искупуя, пускаше. Показа же Господь по человеческому обычяю: зло//вериа

л. 33 ради его — в песием образе, милостыни же честное — многоценною шубою объяви, еюже покрываем, избавление вечныя муки назнамена. Тамо бо и неверных душа не в песием образе будуть, ниже шубами покрываются, но, якоже рех, псом зловерие его объяви, шубою же — чесное милостыни. Виждь ми величество милостыни, яко и неверным помогает!

О Витофте [381]

Потом же веде ея в место мучениа, и многи виде тамо в муках, ихже сложиша по житию, и обретеся истинна. Виде тамо во огни человека, велика суща в здешней славе, латыньския веры суща, и мурина страшьна[382] стояща, и емлюща клещами изо огня златица, и в рот мечюща ему, и глаголюща сице: «Насы//тися

л. 33 об. окаанне!» И другаго человека, в сей жизни прозванием «Петеля», иже у велика зело и славна человека любим бе и от таковыя притча неправедно стяжа множество богатьства, — и того виде нага и огоревша, яко главню, и носяща обоими горьстьми златица, и всем глаголаше: «Возмите!» И никтоже рачаше взяти.

И сиа показана бысть человеческим обычаем, яко неправды ради, и лихоимства, и сребролюбиа, и немилосердна таково осужение приаша. Тамо бо осуженныи не имуть ни златиць, ни сребрениць, и даемы — никтоже требует их взяти, но показа Господь тем образом, чего ради осужини быша; не точию же тех, но и добродетели прилежащих телесным образом показуеть, //

л. 34 чесо ради спасении быша.

О милостыни

Глаголаше же и се блаженый отець наш, яко: «Может и едина милостыни спасти чловека, аще законно живет. Слышах некоего чловека, яко до скончаниа живота творяше милостыню, и, скончавшуся ему, якоже некоему откровено бысть о нем, приведен бысть к реце огненей, а на другой стране реки — место злачно, и светло зело, и различным садовием украшено[383]. Не могущу же ему преити в чюдное то место страшныя ради реки, и се внезапу приидоша нищих множество, и пред ногами его начата ся класти по ряду, и сотвориша яко мост чрез страшную ону реку — он же преиде по них в чюдное то место».

Можаше бо Бог и без моста превести реку ону. Пишет бо о Лазаре: несен бысть //

л. 34 об. ангелы на лоно Авраамле, аще и пропасть велика бе промежу праведных и грешных, и не потребова мосту на прешествие; но нашая ради пользы таковым образом показа осужение грешных и спасение праведнаго, яко да увемы, чесо ради осужени быша, такоже яви, чесо ради праведный спасен бысть.

Подобно тому и в Беседах Григориа Двоесловца писано: чрез реку огненую мост[384], а на нем искус, грешныи же в том искусе удержани бываху от бесов и во огненую реку пометаеми; а на той стране реки тако же место чюдно и всякими добротами украшено. Праведнии же не удержани бывають тем искусом, но со многим дерзновением преходят в чюдное то место. И ино мно//га

л. 35 там писано о праведных и о грешных, по человеческому обычаю показаемо.

О князе Георгие Васильевиче [385]

Поведаша нам ученици отца Пафнутиа: «Имяше убо обычай отець нашь преже утреняго словословиа воставати и Богови молитвы и пениа воздавати. И егда церковный служитель умедлить клепати[386], отець же сам его возбужаше.

И во едину от нощей, побудив служителя, сам шед, седе на празе церковнем. Служителю же коснящу, отець же, ото многаго труда мало воздремав, и зрит во сне: и се врата манастыря отверзошася, и множество людей со свещами грядут к церкви, и посреди их князь Георгие Васильевичь. И, пришед, поклоны сотвори церкви, и поклонися отцу до земля, и отець подобно //