Древний Перн

— Ради торжества над Рейтошиганом? Тогда я не возражаю.

— Южный Болл относится к Форт Вейру, не так ли?

— Это еще не значит, что он должен мне нравиться.

— Но ты же пьешь кислое вино лорда Диатисса...

Морита открыла рот, чтобы ответить, но тут ее с ног до головы окатили водой. Алессану тоже досталось, и он весьма цветисто и изобретательно высказал свое возмущение.

«Что тебя так расстроило?» — Орлита отреагировала почти мгновенно.

Ее всадница стояла с закрытыми глазами, холодная вода текла по волосам, и моральная поддержка королевы была в этот миг совсем не лишней.

— Я всего лишь промокла! — невозмутимо сообщила она.

«Солнце сегодня жаркое. Ты быстро высохнешь.»

— Всего лишь промокла? — вскричал Алессан. — Да на тебе сухого места нет!

Конюх, с опозданием сообразивший, что выплеснул полное ведро грязной воды на Госпожу Вейра и лорда Руата — которым, говоря по правде, вовсе нечего было делать среди загонов и стойл, когда все с волнением наблюдали за ходом скачки, — с извинениями предложил Морите полотенце. Однако эту тряпку явно использовали для самых разнообразных целей, так что, обтерев лицо, Морита не стала чище. Алессан громогласно велел немедленно принести воду и сухую одежду в какой-нибудь из свободных шатров.

Поднятый им шум привлек всеобщее внимание. Посыпались предложения помощи, забегали туда-сюда слуги, торопясь выполнить приказ лорда, кто-то уже грозился пересчитать ребра бедному конюху. Морита же стояла мокрая в своем новом роскошном платье, прилипшем к телу. Она попыталась успокоить страсти, заявив, что ничего ужасного не произошло; однако ей было ясно, что надежды хорошо провести вечер, наблюдая за долгожданными скачками, пошли прахом. С тем же успехом она могла вызвать Орлиту и возвратиться в Вейр. Вполне возможно, что в этом мокром платье она простудится в холоде Промежутка, заболеет и умрет... впрочем, какая теперь разница?

— Морита, — Алессан дергал ее за рукав, — вот... Я понимаю, эта туника не слишком нарядна... Но она чистая и сухая, и ты сможешь досмотреть скачки. Не уверен, что моей сестре и служанкам матери удастся просушить твое платье до вечера, но к окончанию скачек они предложат тебе что-нибудь подходящее... Мы вернемся в холд, и ты выберешь сама...

В руках молодого лорда была простая коричневая туника, а также сандалии и красивый пояс из разноцветных шнуров. Жестом он указал на полосатый шатер распорядителя скачек, куда слуги торопливо тащили ведро исходившей паром воды и стопку чистых полотенец.

— Пойдем, Морита... — искреннее сожаление и мольба не покидать Руат, читавшиеся на лице Алессана, смягчили бы и более непреклонную женщину.

— А ты сам, Алессан? — вежливо поинтересовалась она, направляясь к шатру.

Правая сторона роскошного костюма руатанского лорда промокла насквозь.

— Боюсь, что тебе досталось куда больше, чем мне, — улыбнулся он. — Я высохну на солнце, пока мы будем смотреть скачки, хорошо? — в его лукавом вопросе слышалась надежда.

— Постараюсь не слишком задерживаться.

Взяв сухое платье, она вошла в шатер и задернула полог.

Нижняя туника тоже промокла и ее пришлось снять; к счастью, ткань предложенного Алессаном одеяния оказалась довольно плотной. Волосы Мориты были грязны от воды, которой явно только что обмывали пыльные ноги и бока закончившего скачку бегуна. Она умылась, не жалея ни воды, ни полотенец. Переодевшись, всадница вышла из шатра как раз в тот момент, когда громкие крики возвестили об окончании четвертого заезда.

— Теперь я готов поверить, что ты и впрямь родилась в холде, — усмехнулся Алессан, протягивая гостье кубок, полный вина. — Хорошо еще, что вино не пострадало.

— Ну, нам просто повезло!

Низко кланяясь, подбежал конюх. Он снова извинялся и клял себя на все лады, так что Морите пришлось прервать его, заметив, что порой из загонов и конюшен вылетают вещи и похуже грязной воды. Затем, в сопровождении Алессана, она направилась к финишу.

— Последний заезд был спринтом. Всего пять участников, — сообщил по дороге молодой лорд.

— И Визгуна ты не выпускал? — Морита расхохоталась, увидев несчастное выражение лица Алессана.

Остальные заезды были весьма захватывающими, и с лихвой вознаградили ее за все, что она перенесла и пропустила. Они даже заставили всадницу на время позабыть о трагедии, недавно разыгравшейся на скаковом поле. Вместе с Алессаном, который в своем подмоченном платье не слишком походил на властителя процветающего холда, они уютно устроились у финишной черты, наблюдая за скачками и потягивая вино. Они спорили друг с другом о том, кто окажется победителем — после того, как Морита наотрез отказалась делать ставки. Ей нравилось находиться в толпе зрителей, как часто случалось в Керуне, когда она была еще маленькой девочкой. Тогда она бегала на скачки вместе со своим приятелем Талпаном... Она не вспоминала о нем уже много-много Оборотов.

Предприимчивый лоточник обходил собравшуюся на финише толпу, предлагая горячие булочки. Только почуяв сладкий аромат свежеиспеченого теста, Морита поняла, что ужасно проголодалась.