Другая Элис

Поколебавшись, я слез с кровати, подошел к Цыганке и сел рядом, немного опасаясь, что она снова взорвется. Но вспышка кончилась, Цыганка была как обгоревшая спичка. Силы оставили ее.

Я прочитал вслух, что она написала:

«Ты понятия не имеешь, каково это: узнать, что все, что ты о себе знаешь, – ложь. Что ты всего лишь плод чьего-то воображения».

Она подождала, пока я дочитаю, вытерла доску рукавом, чтобы освободить место, и продолжила:

«Мы существуем только потому, что твоя сестра ввела нас в историю. Мы существуем для ее развлечения. Для вашего развлечения. Моя мать – чудовище, только для того, чтобы вам было интереснее читать. – Глаза Цыганки сузились. – И еще, наверное, – раз я главное действующее лицо, – чтобы заставить вас пожалеть меня. Чтобы вы мне сочувствовали. Я потеряла голос, чтобы вы переворачивали страницы. И отец Флейтиста бросил его потому же. Вся наша жизнь на этих страницах. Наши сокровенные мысли, наши тайны. Вещи, которыми никто не должен делиться. Но они здесь – чтобы о них узнал тот, кто читает. – Она показала на блокноты, стоящие на полках. – Все истории, которые я написала, больше не мои. Они принадлежат Элис, как и все остальное в моем мире».

– Не думаю, что это так. – Я ждал, что Цыганка вспылит, но она не двинулась с места. – Элис часто говорит, что, когда она пишет, персонажи становятся главнее ее. Они ведут ее. Берут все в свои руки. История как будто пишет себя сама. – Я слабо улыбнулся. – Хотя такое, как сейчас, впервые.

Цыганка так сильно надавила мелом на доску, что белые крошки осыпались ей на колени.

«Я ей завидую».

– Я думаю, она тебе тоже завидует.

Цыганка недоверчиво покачала головой, и я торопливо продолжил:

– Ты – ее лучшая версия. Ты такая, какой она мечтает быть. Ты красивая…

Цыганка фыркнула.

– Да, ты красивая, и тебе все равно, что люди думают о тебе. Ты красиво одеваешься и плаваешь на этой чудесной лодке, отправляешься куда душе угодно, сочиняешь истории, которым можешь придумывать конец, а можешь – нет. Это необязательно. Не так, как у нее.

«Но она сделала меня прóклятой. Она заставила мать бросить меня».

– Я думаю, твоя мать ушла, потому что ушел отец Элис. А насчет проклятия… ты кое о чем забываешь.

«О чем?»

– О том, что в каждой истории и у каждого героя есть трудности, которые необходимо преодолеть, – сказал я. – Это главное. Она хотела, чтобы ты избавилась от своего проклятия. В этом смысл истории.

«А если она не сможет закончить книгу? Что тогда?»

– Она должна закончить ее. Но сначала мы должны сделать так, чтобы она вернулась, – где бы она ни была. Ее отец поймет, что произошло, – нам необходимо найти его.

– Пора наверх. – Флейтист встал. – Цыганочка, через минуту мне понадобится твоя помощь. Скоро шлюз. – Под его ногами захрустела разбитая посуда.

Цыганка достала из-под раковины совок и щетку и принялась подметать. Я наклонился, чтобы помочь, но она покачала головой.

«Это я устроила, – написала она. – Я и уберу».

Отойдя на шаг, я смотрел на нее. Она собрала волосы сзади, в небрежный пучок. Я поймал себя на том, что уставился на ее татуировку – маленького скорпиона на шее, прямо под ухом, и вспомнил, как впервые прочитал об этом в записках Элис. Тогда, да, собственно, и сейчас, мне казалось, что выбор странный, но я видел, что это ей подходит. Скорпион не выглядел неприятным или устрашающим. Он чем-то напоминал саму Цыганку. Ожидание нападения и готовность защищаться. Может атаковать, но только если заденут.

– Почему ты выбрала его, Цыганка? Скорпиона?

Она перестала мести и прикоснулась пальцами к шее. Затем взяла карандаш:

«Там, откуда мы, это знак силы. Знак на удачу, для защиты».

– Защиты?

Она кивнула:

«Многие присматривают символ для любви или богатства. Я выбрала скорпиона. Говорят, его жало может отвести опасность и даже сохранить жизнь».