Дружба по расчету. Культура и искусство в советско-финских отношениях, 1944–1960

Событие можно рассматривать посредством геополитической оптики: Советский Союз опять получил возможность продемонстрировать свое умение хранить классические европейские традиции, а США, в свою очередь, смогли показать напрямую советским артистам современное искусство, которое в СССР не одобрялось. Финны же наслаждались лучшим танцевальным искусством в мире – как современным, так и классическим. Холодная война сверхдержав несла для Финляндии трудности не только в политическом отношении: оба государства стремились перетянуть ее на свою сторону и в культурной сфере, что давало ей новые возможности. Однако их реализация требовала, конечно, большой работы.

СОТРУДНИЧЕСТВО ПРОДОЛЖАЕТСЯ, НЕСМОТРЯ НА «НОЧНЫЕ ЗАМОРОЗКИ»

Сотрудничество Национальной оперы Финляндии с Советским Союзом интенсивно продолжалось в соответствии с договором также и осенью 1958 года. При этом финляндско-советские отношения в целом подверглись испытанию кризисом, известным под названием «ночные заморозки» и закончившимся отставкой правительства в декабре. Причиной напряженности стала неудовлетворенность Советского Союза внутреннеполитической ситуацией в Финляндии. Интересным в этом политическом кризисе является то обстоятельство, что, хотя СССР даже отозвал в октябре из Хельсинки своего посла, ситуация, похоже, никак не повлияла на сотрудничество с Национальной оперой Финляндии.

Осенью 1958 года в Финляндию приехали два выдающихся хореографа и педагога. Сначала в Хельсинки прибыла с целью преподавания считавшаяся первой советской прима-балериной Марина Семенова. Вместе с Улановой и Плисецкой она входит в число величайших танцовщиц мировой истории. Кульминация ее карьеры пришлась на сталинское время, и она потеряла своего второго супруга Льва Карахана (1889–1937) в сталинских репрессиях. Семенова прекратила танцевать в 1952 году, но продолжила карьеру педагогом, проработав в Большом театре в общей сложности 52 года. Визит Семеновой считается настоящим знаковым событием в истории финского танцевального искусства. Значение визита осознавали и тогда: для осуществления месячного визита Семеновой Национальная опера Финляндии получила поддержку от Финского фонда культуры[748].

Будучи в Финляндии, Семенова вела занятия для всех, от детей до солистов, а не только для 35 танцовщиков профессиональной труппы. Она считалась прекрасным педагогом. Эльза Сюльвестерссон, только что избранная директором балетной школы, была назначена Алми ассистентом приглашенных хореографов, поскольку свободно владела русским языком[749]. Сюльвестерссон, Дорис Лайне и многие другие владевшие русским языком танцовщики балетной труппы также выполняли функции устных переводчиков во врмея визитов советских коллег[750]. Для Семеновой поездка стала первым педагогическим опытом за пределами СССР[751]. Визит Семеновой отличался от предыдущих посещений хореографов тем, что она приехала только лишь обучать танцовщиков и развивать их технику, а не ставить новый спектакль.

Визиты хореографов продолжились с приездом той же осенью Леонида Лавровского. Лавровский работал балетмейстером и хореографом сначала в Театре оперы и балета имени С. М. Кирова в 1930–1942 годах, а начиная с 1944 года – главным балетмейстером и хореографом Большого театра. На этапе переговоров еще не было понятно, сколько времени он смог бы находиться в Хельсинки, поскольку хореограф ранее ссылался на свою работу над балетом «Спартак» Хачатуряна. Версию балета для Большого театра поставил Игорь Моисеев, но спектакль сочли неудачным, и Лавровскому как главному хореографу театра пришлось принимать решение о дальнейшей судьбе постановки[752]. Работа Лавровского в Большом театре была безусловно важна, но визиту в Финляндию, очевидно, придавали большее значение, поскольку 1 октября 1958 года для Лавровского из МИДа Финляндии было в срочном порядке запрошено разрешение на работу. В результате Лавровского открепили от Большого театра для поездки в Финляндию с целью постановки балета «Жизель» с 10 октября по 23 ноября 1958 года, после чего он приехал в Москву для участия в собрании Большого театра с намерением снова вернуться в Хельсинки[753]. Финская пресса писала, что режиссер бывал уже за границей в командировках и поставил балет «Жизель» в Югославии и Венгрии[754].