Друзья и герои

Их наверняка кто-то заметил, но Гарриет не видела, кто оставался в фойе. Когда она потом пыталась вспомнить, как поднялась на второй этаж, ей казалось, что она взлетела туда, словно во сне. Они шли по коридору с пронумерованными дверями. Было тихо, словно в гостинице больше никого не было, – во всяком случае, никого, кто имел бы хоть какое-то значение. Однако, когда одна из дверей вдруг распахнулась, Гарриет резко остановилась. Ее охватило какое-то предчувствие. Чарльз попытался увлечь ее дальше.

За открывшейся в конце коридора дверью видно было окно. На фоне этого окна на мгновение нарисовался силуэт высокого юноши, и Гарриет тут же узнала его. Она высвободила руку из ладони Чарльза. Юноша закрыл за собой дверь и пошел к ним со смущенной улыбкой.

– Саша, – сказала Гарриет.

Юноша – худой, сутулый, со всё той же улыбкой – опустил голову и попытался пройти мимо них.

– Это Гарриет, – сказала она.

– Я знаю, – ответил он.

– Ты что, забыл меня?

– Нет.

– Так что случилось?

По-прежнему улыбаясь, он покачал головой. Ничего не случилось, он просто хотел уйти.

– С тобой что-то сделали? – спросила Гарриет. Она была задета и озадачена.

– Нет. Со мной ничего не сделали. Всё в порядке.

Выглядел он и впрямь прекрасно. На нем был костюм из тонкой английской шерсти – в? этой части света такой костюм стоил дорого. На его лице с крупным носом и близко посаженными темными глазами не видно было следов дурного обращения или душевной травмы. Однако он переменился. Теперь Саша более не казался кротким домашним зверьком, не осознающим враждебности окружающего мира. Лицо его выглядело настороженным и неопределенным. Эта встреча должна была принести им обоим столько радости, но он, казалось, был лишь смущен.

Не понимая, что делать, она повернулась к Чарльзу:

– Это Саша.

– Вот как?

Чарльз сардонически улыбнулся. Прежде она подумала бы, что его позабавило это происшествие, но теперь она знала его куда лучше. Он смог скрыть свой гнев, но его выдавала бледность. Он воображал себя обманутым и униженным, и на смену страсти пришла ярость. Гарриет вдруг поняла, что гнев был его основной движущей силой. Как близко она узнала его за столь недолгое время! Проживи они вместе полвека, она и то не знала бы его лучше.

Даже не пытаясь остановить Чарльза, Гарриет повернулась к Саше и спросила, куда он идет. Он с несчастным и смущенным видом ответил, что шел на первый этаж.

– Я здесь с дядей, он скоро придет.

– Давайте все вместе выпьем чаю.

Она послала Чарльзу умоляющий взгляд, который означал: позволь мне сперва разобраться с этим, а потом мы поговорим.

Он рассмеялся.

– Боюсь, без меня, у меня слишком много дел.

Он вошел в свою комнату и хлопнул дверью. Всё кончено, поняла Гарриет. Она спустилась на первый этаж. Саша послушно шел следом. Она упомянула взрыв. Он ответил, что ударной волной выбило окна на верхнем этаже, но это было сказано совершенно равнодушно. Это его не касалось.

Она подвела Сашу к дивану, где всё еще лежала книга Чарльза. Они уселись, и Гарриет принялась расспрашивать мальчика с пылом, который проистекал из ее собственного болезненного замешательства.

Он сказал, что приехал из Белграда с дядей – братом его матери. Как он попал в Белград? Румынские власти снабдили его билетом и усадили на поезд. Будущее интересовало его куда сильнее прошлого, и, как только ему удалось перебить ее расспросы, он сообщил, что дядя пытается устроить их отъезд из Греции. Им всё равно, как ехать, главное – как можно скорее покинуть Европу. Власти сказали, что британцы будут эвакуировать югославов, которые находятся в Греции или на пути туда. Предположительно их посылали в Египет, но дядя поддерживал связь с сестрами – тетками Саши, которые сейчас жили в Южной Африке. «До Кейптауна немцы еще нескоро доберутся», – сказал дядя. Поэтому они собирались улететь туда при первой же возможности.

Когда с этим было покончено, Гарриет сказала:

– Гай несколько раз ходил встречать белградский поезд. Видимо, вы не встретились?

– Я его видел. Он меня – нет. Он говорил с кем-то.

– И ты даже не окликнул его?

Саша молчал.

– Почему? Я не понимаю, честное слово. В чем дело? Почему ты не заговорил с Гаем?

Саше, очевидно, было нечего сказать. Когда им подали чай, Гарриет принялась расспрашивать более напористо.

– Итак, в ту ночь, когда в нашу квартиру вломились, – когда ты исчез, – что произошло? Туда пришли гвардисты, так?

– Да.

– Они что-нибудь сделали с тобой? Они били тебя, запугивали?

– Нет, они знали, кто я. У них была моя фотография. Они сказали, что искали меня. Они заставили меня подписать бумагу… для швейцарского банка. Сказали, что, если я подпишу, меня отпустят.

– И ты отдал все свои деньги?

Он выразительно пожал плечами, смущенно опустив голову. Казалось, что это он утешает ее: ему не причинили физического вреда, поэтому Гарриет не стоило себя корить.

– И что же, тебя отпустили?