Друзья и герои

На углу рядом с кафе стояло около полудюжины австралийских грузовиков. Некоторые пассажиры уже выпивали со своими новыми греческими друзьями, другие сновали между уличными столиками, иногда опрокидывая стулья, но в целом производя впечатление трезвых. Греки, казалось, радовались новой компании, но Чарльз, завидев солдат, резко остановился и, нарушив обиженное молчание, объявил:

– Мы туда не пойдем.

– Почему же?

– Мы с ними в разных чинах, будет неловко. Кроме того, они пьют, а значит, могут быть проблемы. Я не хочу, чтобы вы в этом участвовали.

– В самом деле! Что за ерунда!

Он подхватил ее под руку и увел прочь. Смеясь над ним и уже не желая подыгрывать его дурному настроению, Гарриет сказала:

– Тогда мы идем к портнихе!

Она отвела его обратно на Плаку, где молодая гречанка шила ей два летних платья. Чарльз кое-как перевел ее указания, после чего сказал:

– Я подожду вас снаружи.

Гарриет боялась, что он уйдет, но, выйдя от портнихи, увидела его рядом с цветочной лавкой. Он купил букет фиалок и протянул ей. Гарриет прижала цветы к губам и сказала сквозь сладость лепестков:

– Мы не должны ссориться. На это нет времени.

– Это правда, времени у нас нет, – согласился Чарльз со смешком. – Куда теперь пойдем?

– Мне всё равно, только не сердитесь больше.

– Можно попытаться поесть. Для обеда уже поздно, но я знаю одного официанта в «Коринфе» – он нам что-нибудь найдет.

Они поспешили обратно на площадь, уворачиваясь от прохожих. Чарльз то шагал следом, то вел ее за собой – был рядом в бодрящем городском воздухе, бурлящем от событий. Оба они ликовали оттого, что их близость была восстановлена.

Сколько еще он рассчитывал пробыть в Афинах? Он не знал. Миссия должна была стать частью Экспедиционного корпуса, но у него всё еще оставалась работа в конторе военного атташе – пока не придет назначение. Это могло произойти через несколько дней или через пару-тройку недель. Никто не знал, когда прибудут те или иные части. Всё устраивалось в спешке, военнослужащих призывали из различных мест, и в целом кампания пребывала в состоянии хаоса.

Одно было известно наверняка: времени оставалось мало, а уверенности в происходящем – еще меньше.

Из Пирея чередой шли грузовики, направлявшиеся в лагеря под Афинами. Некоторые водители заблудились и приехали на улицу Стадиум, где их встречал Чарльз и указывал дорогу. Всякий раз, когда англичане говорили между собой, вокруг собирались греки. Какая-то девочка бросила мужчинам в кузове букетик цикламенов. Те принялись окликать прохожих, и в кузов снова полетели цветы. На улицах установилась праздничная атмосфера. Вдруг оказалось, что все вокруг забрасывают грузовики цветами и приветствуют солдат по-гречески и по-английски. На короткое время страх исчез. Британское вмешательство могло привести к поражению Греции, но эти люди были гостями страны, а значит, с ними надо было вести себя соответственно. До этого момента солдаты были встревожены неприветливой встречей, неожиданно промозглой погодой и девичьей холодностью, но такой прием их успокоил: они приветливо заговорили с местными.

Вокруг восклицали, махали руками и бросали цветы. Гарриет взяла Чарльза под руку и сказала:

– Как хорошо быть не одной.

Чарльз недоверчиво ей улыбнулся:

– А разве вы бываете одна?

– Довольно часто. Гай всегда чем-то занят. Он…

Ей хотелось сказать, что Гай слишком занят, чтобы жить, но она осеклась. В конце концов, вопрос в том, что считать жизнью.

– У него свои интересы, – сказала она вместо этого.

– А вы не разделяете эти интересы?

– Зачастую я и не могу их разделять. Взять хотя бы его постановки: он не желает, чтобы я в них участвовала. Его можно понять, конечно. Это его мир, и он царит в нем, а я словно не принимаю его всерьез. Мое присутствие всё портит. И он слишком уж этим увлекается. Когда он ставил «Троила и Крессиду» в Бухаресте, это занимало все дни и ночи. В то время немцы как раз вторглись в Париж. Я почти не видела Гая. Он просто исчез.

– А чем вы были заняты? Были одна?

– Как правило, да.

Чарльз с серьезным видом глядел на нее, ожидая какого-то вывода, который бы порадовал его, но Гарриет молчала. Он ободрительно сказал:

– Вам, наверное, было очень одиноко – в чужой стране, в такое время…

– Да.

– Вы вышли замуж за незнакомца и уехала в незнакомую страну. Чего же вы ожидали?

– Ничего. Мы и не думали, что останемся живы. Именно это и сбило нас с толку. Но мне казалось, что в Гае кроется огромный потенциал. Теперь я уже не так в этом уверена. Потенциал в нем есть, но он тратит его понапрасну. И зачем? Вам не кажется, что он боится столкнуться с настоящим испытанием?

Чарльз не знал ответа на этот вопрос.

– Он кажется уверенным в себе человеком, – сказал он.

– Уверенность Гая проистекает из его оторванности от реальности. Он застрял в своих фантазиях и боится выйти наружу.

Пытаясь как-то нащупать собственный контакт с реальностью, Чарльз спросил:

– А чем он сейчас занят?

– Снова репетирует постановку. Они решили пойти наперекор Пинкроузу. Падре разрешил им использовать церковь. Возможно, сейчас Гай там.