Дух Зверя. Книга первая. Путь Змея

Она сдавленно хрюкнула, а после, уже не сдерживаясь, засмеялась весело и заливисто. Голоса на площади смолкли, и все йоки удивленно воззрились на Змею. Мальчишки переглядывались, несмело улыбаясь, Мастера прятали одобрительные ухмылки под масками строгости и некоторой надменности. Сокол, подхватив Олгу под локоть, потянул ее вслед за отрядом, что неспешно удалялся в сторону леса.

* * *

Они добрались до знакомых развалин к вечеру. Солнце уже перестало жечь несчастную землю, жара спала, разгоняемая легким бризом, что здесь, вблизи от моря, продувал сильнее, нежели в глухой чаще. Змея и Сокол отстали в конце пути от основной группы, она — из-за того, что обнаружила целебную травку, он — потому что не отходил от нее ни на шаг. Олга отыскала в зарослях неглубокую криницу, облагороженную мрамором и мозаикой, изображавшей лик не то властителя, не то духа. Усевшись на скамью под навесом из вьюнка, она принялась раскладывать на коленях срезанные соцветия герани и лобелии. Пернатый склонился над водою, наполняя поясной бурдюк. Голову они вскинули одновременно, моментально реагируя на движение. Человек, что беззаботно шагал по тропинке, остановился, испуганно прижимая к груди сумку, и уставился на Сокола. Змея, сокрытая навесом, вздрогнула, с трудом узнав в мужчине на дорожке Даримира, и поспешно вышла из тени. Он больше не сутулился, отчего выглядел намного выше и увереннее, чем раньше, плечи стали шире, тело налилось силой — некогда болезненный и хилый, теперь он был более похож на мужчину, правда, на его лице все еще проглядывали следы измождения и безумия. Но то, как повел себя шептун, удивило Олгу до крайности. На лице Дарима одно за другим сменялись выражения удивления, радости, замешательства, страха, и, в конце концов, он глянул на нее так тоскливо, будто зверь, давно запертый в клетку строгим надсмотрщиком. Затравленно озираясь, шептун отступил на шаг и нырнул в кусты. Олга кинулась следом, но тут же из зарослей послышалось предупреждающее рычание и, раздвигая массивной мордой листву, навстречу ей вышел огромный волкодав. Змея остановилась, недоверчиво глядя на вершковые клыки. Сокол оттеснил ее, загородив от пса, что, при виде йока ощетинился еще больше.

— Тихо, Мелкий! — раздался звонкий оклик с тропы. Пес с достоинством поднял голову, не переставая внимательно следить за противником, и медленно, по большому кругу обойдя Сокола, направился к хозяйке. Олга узнала тонкий детский голосок и приготовилась:

— Тот щенок разве не передал тебе мои слова? — Альба, нарядная, как майский шест, уперев руки в боки, недовольно воззрилась на Змею. — Или тебе совсем не жалко этого мальчишку?

— Я тебе не доверяю.

Девочка недовольно сморщилась.

— Ой, как будто у тебя есть выбор. Ты, наверное, плохо поняла, я поясню. Это была не просьба, а приказ. Здесь моя территория и йоки этого острова уважают мою волю. А уважение это растет из того, что я опекаю шептунов. И если я говорю, что тебе нельзя сюда соваться, это означает одно: тебе нельзя сюда соваться! А теперь проваливай.

Змея скрипнула зубами, сдерживая злость.

— И еще, — девчушка ткнула в ее сторону указательным пальцем, а после похлопала себя по ключицам, намекая на ошейник, — помни о смирении. Тебе его недостает… как и Лису. Яблоко от яблони, чтоб вас волки съели!

Олга сжала кулаки, глядя в спину удаляющейся фигурки. Тяжелая ладонь легла ей на плечо.

— Пойдем, — мягко позвал Сокол, — я думаю, стоит ее послушать.

И Змея повиновалась. Они шли молча довольно долго, покуда она не споткнулась о корень дерева. Йок подхватил ее и попытался поставить на ноги, но колени у Олги сделались ватными и не держали вес тела.

— Да что с тобой такое? — опуская ее на землю, недоуменно воскликнул Пернатый.

— Это невыносимо, — дрожащим голосом начала Олга, закрывая лицо ладонями. — Все кому не лень жаждут подчинить меня своей воле. При этом глубокомысленно твердят мне о смирении. Но почему, ответь мне, почему я должна слушать тех, кому совершенно не доверяю?

— А ты вообще кому-нибудь доверяешь? — мягко беря Змею за руку, осторожно поинтересовался Сокол. Та бросила на него недовольный взгляд и вновь опустила глаза.

— Ты прав. Но как можно… Вокруг одна опасность, одно зло и насилие! Секунда промедления будет стоить мне жизни! Что же мне теперь, перестать бояться?

Йок печально усмехнулся:

— Ты — женщина, глупышка, единственная среди нелюдей, — ласково поглаживая маленькие пальчики, увещевал он. — Умерь свой пыл. Ты тратишь великие силы своего духа на бесполезную борьбу со всем миром, но посмотри на себя и оглянись вокруг. Ты прекрасна и юна, любой из моего клана ради твоей улыбки, доброго слова или взгляда этих прекрасных золотых глаз готов пойти на смерть, защищая тебя. Даже те, кто якобы идеален по меркам Кодекса, не устоят перед магией Великого Змея. Даже те, кто яро ненавидят тебя, изменятся, стоит дать им возможность и надежду на твое внимание.