Духи и божества китайской преисподней

«Сутра основных обетов Бодхисаттвы Кшитигарбхи» (кит. Дицзан пуса бэньюань цзин, 地藏菩薩 本願經) была привезена в Китай и переведена еще в V веке нашей эры, однако каноническим считается более поздний перевод VII века. Согласно тексту сутры, Кшитигарбха – Бодхисаттва невероятной силы, одно почитание которого дает возможность сто раз переродиться в самом высоком из земных миров – в мире Траястримша, находящемся на вершине мифической горы Сумеру, и никогда больше не иметь неблагоприятных инкарнаций. В одном из прошлых воплощений Кшитигарбха был девушкой – дочерью брахмана, чья мать не желала принимать истинную веру (то есть буддизм) и умерла в омрачении. Сила веры и молитвы дочери тронули Будду той кальпы, и накопленные дочерью заслуги дали матери возможность покинуть страшные адские вертепы, расположенные посреди трех морей, и родиться на Небесах. Вместе с ней многие другие грешники также получили благоприятное перерождение, и все это открылось дочери брахмана в мистическом видении, после которого она приняла ненарушимый обет в бесконечности будущих кальп использовать все средства, чтобы спасти от страданий живые существа.

Кшитигарбха, храм Лохань-сы, г. Чунцин

Другой важнейший обет – не становиться Буддой до того, как все живые существа не будут спасены и не достигнут Прозрения, – Кшитигарбха принял в другой своей инкарнации одного из царей древности. Еще один обет – спасать страждущих из адов – Бодхисаттва принимает в одном из последующих своих перерождений.

Мулянь, храм Ма-цзу-мяо, уезд Гаосюн, Тайвань

Потом в течение многих кальп Бодхисаттва Кшитигарбха подвижнически спасал от омрачения живые существа, создав из самого себя бесконечное количество «отделенных тел» и явив их в самых разных мирах и самых разных обличиях.

Известны и неоднократные инкарнации Бодхисаттвы в нашем мире и в нынешней кальпе. Одним из наиболее известных воплощений Кшитигарбхи считается Мулянь (目連, или Муцзяньлянь, 目犍 連) – буддийский монах, спустившийся в адские вертепы, чтобы вызволить мать из преисподней. В основу китайской легенды о нем легло смешение преданий об ученике Будды Махамаудгальяяне (в китайской транскрипции Мулянь, 目連) и о реальном историческом персонаже – монахе VII века Фу Ло-бу (傅羅蔔 или 傅羅蔔), также носившего монашеское имя Мулянь (подробнее см. Пу-ду).

За неколебимость обетов и беспримерную силу веры Будда Шакьямуни повелевает Кшитигарбхе освобождать от страданий живые существа Шести путей (см. Пути перерождения) до прихода в мир следующего Будды – Майтрейи.

КИТАЙСКАЯ ЛЕГЕНДА О КШИТИГАРБХЕ

В китайской традиции Кшитигарбха отождествляется с корейским принцем Ким Кёгаком (в китайской транскрипции Цзинь Цяо-цзюэ, 金喬覺, 696–794), ушедшим в монахи и отправившемся в Поднебесную. Согласно легенде, он в возрасте двадцати четырех лет прибыл в Китай и поселился в пещере на горе Цзюхуашань (九華山) в провинции Аньхой. Люди из окрестных уездов узнали о прибывшем святом подвижнике, и постепенно количество его учеников стало расти. Правитель местности по имени Минь-гун (閔公) спросил, не хочет ли он основать святилище, и наставник ответил, что для этого требуется земля. На вопрос, сколько точно земли потребно, проповедник сказал, что совсем немного, столько, сколько может закрыть его лоскутная накидка. Правитель согласился отдать ему под постройку оговоренное количество земли, но накидка монаха чудесным образом смогла накрыть всю гору Цзюхуашань, и по договору эту землю пришлось уступить под монастырь.

Кшитигарбха, храм Хуатин-сы, г. Куньмин, пров. Юньнань

Кшитигарбха, храм Наньшань-сы, горы Утайшань, пров. Шаньси

Настоятелем нового монастыря стал сам корейский монах, а в числе сангхи оказался и принявший обеты сын Минь-гуна, получивший в постриге имя Дао-мин (道明).

Корейский наставник дожил до глубокой старости, и в возрасте девяноста девяти лет ушел из мира в медитации. Тело же оставалось нетронутым тлением и само стало объектом религиозного поклонения: для этой реликвии на горе Цзюхуашань было построено отдельное святилище – Жоу шэнь тан (букв. «Зал тела из плоти», 肉身堂). Явление миру нетленных мощей подвижника произвело глубочайшее впечатление на Минь-гуна, также принявшего постриг и провозгласившего наставником своего сына Дао-мина.