Духовная безопасность нас и наших детей

Лагутов Николай Викторович, кандидат богословских наук, декан факультета теологии НОУ СИУ

Если признать очевидность экзистенциальной тревожности человека, перед испытующим взором естественно предстает два возможных варианта рассмотрения роли религии в структуре человеческого бытия. Первый – выдвинутый Фрейдом: о том, что религия могла бы быть некоей «реакцией» на «онтологический» невроз человечества, одной из многочисленных разновидностей психологических защит.

Действительно, психотерапевтические свойства религии несомненны. По крайней мере, можно предположить вмешательство проекции собственных недостатков на невидимый духовный мир, отчуждения травмирующих факторов от общей структуры личности, замещения недоступной человеку цели более реальной и высокой – молитвой, например, борьбой со страстями. Это может быть и идентификация с источником религиозности, когда человек приобретает гармоническое единство с источником своей веры, расширяя границы собственной индивидуальности, с элементами катарсиса, то есть внутреннего «очищения» при изменении самой системы моральных ценностей, и сублимации неприемлемых мотивов в соответствии с новым, религиозным опытом.

Известно, что искренно верующий человек успокаивается, обретает психическую целостность даже в критических для себя ситуациях. Известен также несомненный факт, что религиозность человека (или даже суеверность), проявляется у него обычно более интенсивно во время каких-то бедствий, нестроений общества или личности, что приводит к мысли, что религия, в принципе, выполняет функцию компенсации ущербного состояния духовности в обществе, а также терапевтическую функцию по отношению к каждой религиозно-направленной человеческой душе.

Возможно даже, «потребность в религии укоренена в человеческом роде как основное условие его существования», полагает Эрих Фромм. Однако, это признание не побудило его самого стать религиозным человеком.

По мысли же К. Юнга, предложившего альтернативный вариант рассмотрения роли религии в структуре человеческого бытия, религия сама «есть психотерапевтическая система». «Когда я говорю о религии как о психотерапевтической системе, – заявляет он, – то это не игра слов. Религия – мощно работающая психотерапевтическая система, в ней заключена огромная практическая истина. Могу сказать одно: клиентура у меня достаточно обширна и обитает на разных континентах, там же, где живу я сам, живут практически одни католики; но за последние тридцать лет у меня побывало, вряд ли больше, чем шесть действительно верующих католиков (…) Это доказывает», по Юнгу, «что католическая церковь, в частности с ее строгой системой религиозных предписаний и наставлений к образу мышления», ритуальными священнодействиями и таинствами, «является терапевтическим институтом». Необходимо отметить, что и сам религиозный термин «спасение» (греч. swthrja) дословно означает «терапию целостности» духовно – душевно – телесного существа человека.

Но это положение может означать нечто совершенно противоположное тому выводу, к которому пришел Фрейд. Возможно, религия как раз и не является просто «психологической защитой», а представляет собой нечто реальное и первичное? Причем не религия, а внутренние конфликты, нервозность проявляются у индивида как реакция на не должную реализацию природной религиозности?

По мысли Юнга, в мире не существует как раз нерелигиозной психологии, которую хотел видеть Фрейд. Причем не просто психологии как науки: психология может базироваться и на атеистическом, нерелигиозном основании. Не может быть в принципе нерелигиозного человеческого общества, поскольку человечество по природе своей – религиозно.

Общеизвестно, что для обоснования данного положения Юнг предпринял рассмотрение важнейших онтологических и психологических положений различных религий – о «логосах», «архетипах», «идеях», выраженных в религиозных мифах и догматах. И им были выделены как имеющие универсальный характер для психических проявлений у людей разного времени, народностей и мест проживания – общечеловеческие архетипы Бога, демона, энергии, героя, мудреца, ребенка, праотца, праматери, персоны, тени, самости, анимы, анимуса, и т. д.

На уровне психологического восприятия религиозные идеи Бога, демона, да и тени, самости, прародителей являются у человека врожденными, возможно, и генетически обусловленными. А это означает, что «факт изначальности и всеобщности религии в истории человечества» может свидетельствовать «не просто о теоретической удовлетворительности идеи Бога как безусловного Источника всякой жизни и всякого блага, но и о глубоком соответствии религии природе человека, о всесторонней ее оправданности в историческом, социальном и индивидуальном опыте».