Дураки, мошенники и поджигатели. Мыслители новых левых

Единственной теорией, способной хотя бы просто поставить предварительный вопрос об обоснованности этих дисциплин, способной подвергнуть критике идеологию во всех ее обличьях, включая и обличья технических практик в науках, является Теория теоретической практики (в ее отличии от практики идеологической): материалистическая диалектика или диалектический материализм, концепция марксистской диалектики в ее специфичности [Althusser, 1969, p. 171–172; Альтюссер, 2006, с. 244–245].

Хотя бы поставим (если уж не рассчитывать найти ответ) другой вопрос: во что нас в действительности приглашают поверить? Альтюссеровская версия диалектического материализма, как мы видели, является не более чем теоретической оболочкой, а эмоциональные выводы – метадогмами, лишенными определенного содержания. В «Читать “Капитал”» нам говорят: «…теоретическая практика сама для себя является критерием и содержит определенные протоколы для подтверждения качества ее результата, т. е. критерии научной значимости результатов научной практики» [Althusser, 1970, p. 59]. Иначе говоря, даже отсылка к теоретической практике не позволяет Альтюссеру спуститься с «мета» уровня, до уровня «конкретного». Невозможно объяснить теоретическую практику иначе, кроме как на языке ее собственных понятий.

Поэтому, когда Альтюссер обращается к тексту «Капитала», то делает это не только для того, чтобы найти выход религиозному трепету, но еще и для того, чтобы попутно извлечь фразу или абзац и обернуть их в метафизические заклинания, подобно пьяному мистику, комментирующему Евангелие. При этом он утверждает, что область его интересов – объект «Капитала», но никогда не ясно, употребляет он это слово в смысле цели, предмета или содержания. И снова его главная цель – это «отрицательное откровение», основательная попытка овладеть смыслом «Капитала», скрывая его. Поиск объекта – это процесс погребения. Объект – шестипенсовая монетка в рождественском пудинге, а читателю Альтюссер говорит: поешьте пудинга, пожуйте текст, а смысл вы почувствуете.

В то же время Альтюссер яростно выступает против врагов теоретической практики. Тоталитарно выдаваемые характеристики демонстрируют интересную особенность новояза, которую в числе прочих отметили Петр Фиделиус и Франсуаза Том: «единство зла», включающее всех противников [Fidelius, 1984; Thom, 1987][81]. Для Альтюссера враги теоретической практики – это «эмпирики», которых отличает вера в абстракцию [Althusser, 1970, p. 35]. Такое обвинение навлекают на себя рационалист Декарт, сторонник абсолютного идеализма Гегель и Кант, великий критик эмпиризма. Все они похоронены в братской могиле как представители «эмпиризма: трансцендентного (как у Декарта), трансцендентального (как у Канта и Гуссерля) или “объективно”-идеалистического (как у Гегеля)» [Althusser, 1970, p. 184]. Тот, кто знаком с реальной историей философии, может быть так поражен этой пародией, что проглядит саму цель новояза, а именно не описывать мир как он есть, а твердить заклинания. Альтюссер заставляет нас отстраниться ото всех точек зрения, кроме «теоретической практики», чей критерий истинности заключается в ней самой.