Дураки, мошенники и поджигатели. Мыслители новых левых

Эмпирический анализ раскрывает реальность с точки зрения возможного технического контроля над объективированными процессами природы, тогда как герменевтика поддерживает интерсубъективность вероятного, ориентированного на действия взаимопонимания… В поведенческой системе инструментального действия реальность состоит из всей полноты того, что можно увидеть с точки зрения технического контроля. Действительность, объективированная благодаря этим трансцендентальным условиям, имеет свою противоположность в специально ограниченном режиме опыта. В тех же условиях формируется язык эмпирико-аналитических утверждений о реальности… [Habermas, 1978, p. 191].

Хотя трудно понять точный смысл таких отрывков (если, конечно, предположить, что он вообще есть), относительно легко угадать их цель. Они собирают вместе, на основе единой дихотомии, все вспомогательные разграничения, которые дают материал для критики Хабермасом современного капитализма. Радикальное мышление – это дихотомическое мышление, и «продвижения» радикальной теории состоят в слиянии множества оппозиций в рамках одного всеобъемлющего деления. Последнее будет выражено бесчисленными способами: капитализм против социализма, буржуа против «производителя», технический разум против критической теории, рациональная цель против коммуникации. Но смысл остается прежним: реальный мир – падший, это мир средств. В то же время мир, к которому стремимся мы, левые интеллектуалы, искупит свои грехи и спасется. Это царство целей.

У Хабермаса дихотомия бюрократизирована и выражена на официальном языке немецкой социологии. Инструментальное соответствует техническому, эмпирическому, аналитическому, поведенческому, «децизионистскому» и объективному. Оно противопоставлено «коммуникативному», «герменевтическому», «интерсубъективному» и нормативному. Но цель остается неизменной. Благодаря этому выстраиванию понятий, которое лишь подменяет мысль, Хабермас создает что-то вроде судебного аппарата, который обвиняет буржуазное общество во всех грехах дегуманизации. И относит все упущенные возможности на счет того, что идеал коммуникативного действия не был раскрыт.

Исходя из этой несложной критики капиталистического общества, Хабермас может время от времени воспроизводить давний посул радикальных мыслителей:

«Стремление к счастью» может однажды начать означать что-то другое, например не накапливать материальные объекты, которыми человек распоряжается в частном порядке, а устанавливать общественные отношения, в которых преобладает взаимность, а удовлетворение не достигается триумфом одного над подавляемыми потребностями другого… [Habermas, 1979, p. 198–199].