Дурной глаз

– Пам-пам-пам… – немузыкально промурлыкал он – время, проведённое в компании Круга и «Вороваек», не прошло без последствий. Перспектива заночевать посреди кукурузного поля таяла, хотя лёгкое беспокойство не покинуло Бориса полностью. Могло статься, что все комнаты в отеле заняты… но разрази его гром, если он не потребует места хоть в подсобке, чтобы разместить своё бренное тело. Он смертельно устал, он хуже видел к вечеру, его глаза начали болеть от контактных линз.

И не стоит забывать о проблеме.

Источник проблемы следовало искать в пельменях, которыми он угостился в кафешке, где остановился перед отъездом из Иваново. Хотя вызвать её могла и окрошка в суздальской забегаловке, которой он рассчитывал погасить изжогу. Также Борис допускал, что в случившемся виновны оба ингредиента, которые, соединившись, дали убойный куммулятивный эффект.

Говоря грубоватым, но простым языком, Бориса знатно, до дрожи в ногах, пронесло.

Первые спазмы начались на выезде из Суздаля. Пришлось посетить тесную, провонявшую ссаниной кабинку на заправке. Сбросив бомбу, Борис посчитал, что угроза миновала – слишком много из него вышло.

Как оказалось, он редко ошибался в своей жизни настолько сильно.

Второй приступ настиг его после Владимира. Вокруг простирались то посадки, то посевы. Борис, считавший себя человеком в высшей цивилизованным, не мог помыслить, что однажды окажется в ситуации, когда придётся удобрять чьё-то поле средь бела дня. Однако альтернатива была ещё более уничижающей.

Он бросил машину на обочине и, обливаясь холодным потом, убежал в подсолнухи, недостаточно высокие, чтобы скрыть его полностью. В этот раз из него выплеснулось едва ли не больше, чем на заправке. Вдобавок ко всему, он не смог удержать равновесие, и, чтобы не шмякнуться в лужу собственного парнóго поноса, рванулся вперёд, размахивая руками; ноги запутались в спущенных брюках, и Борис приземлился на четвереньки, замарав ладони и голые колени. С трассы ему насмешливо сигналили проезжающие автомобилисты. Он представлял, каким уморительным кажется им со стороны: толстяк, отсвечивающий огромным, как дряблый цепеллин, бледным задом среди подсолнухов. Возможно, кто-то успел снять его на мобилку, чтобы потом выложить в «Тик Ток».

Подтёршись дорожной картой, Борис, переваливаясь и пыхтя, вернулся к машине. Вытирая руки влажными салфетками, он с беспокойством думал, сколько он продержится прежде, чем случится новый позыв. От карты ничего не осталось. Другой бумаги он не захватил.

Ему предстояла невероятно долгая поездка до Сочи, к жене с детьми. Изначально они намеревались отправиться туда все вместе на машине, но Борису пришлось отложить отпуск на неделю, и семейство укатило поездом без своего главы. С той поры Лидия ежедневно названивала ему и жаловалась, что без авто в Сочи абсолютно нечего делать. Только ходить на пляж, гулять в парке, посещать разнообразные экскурсии и есть спелые, сочные фрукты. Фотографии прилагались.

В Петушках Борис предусмотрительно купил упаковку туалетной бумаги, но желудок, к счастью, решил дать ему передышку и до Воронежской области не беспокоить.

Так что, когда боль вновь заявила о себе, отель подвернулся как нельзя кстати.

На обращённом к шоссе белом щите, возвышающемся у въезда на крохотную стоянку, красовалось алое, точно написанное помадой, название «Гостиный дом У ЛИЗЫ». Под ним жёлтыми полустёртыми буквами шла приписка: «Мы вам рады!». Проблем с местом для парковки не возникло, даже несмотря на крохотные размеры стоянки – компанию «субару» Бориса составляли только «хендай акцент» с помятым крылом и старая проржавевшая насквозь «десятка». Борис задался вопросом, на ходу ли она.

Он заглушил двигатель, выбрался из машины и поёжился от налетевшего ветерка. Резь в животе дала о себе знать сильнее. На висках Бориса выступила испарина, он приложил к наморщенному лбу тыльную сторону ладони, но так и не понял, есть ли температура.

Он не стал забирать чемодан из багажника, запер «субару» и заторопился ко входу в отель. Проходя мимо «десятки», он увидел, что её шины спущены. Немного поодаль, у дороги, притулилось выложенное из силикатного кирпича кубическое сооружение с единственным окном, закрытом решёткой. Стёкла за прутьями были выбиты. Тусклый потрескивающий фонарь заливал вязко-оранжевым пятачок утоптанной почвы возле ступеней отеля. За пределами светового пятна сумерки превращались в настоящий мрак. До слуха Бориса доносился гул проносящихся машин. Ни одна из них не сбавляла ход перед «У ЛИЗЫ».

Это, решил Борис, даже хорошо. Значит, ночью никто не будет бродить по коридорам, до трёх смотреть за стеной телевизор, и слушать фальшивые стоны проститутки, над которой в соседнем номере покряхтывает дальнобойщик, ему тоже не придётся.