Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

Это был человек неукротимой энергии и смелости, умный, осторожный и влиятельный, самостоятельно достигший большого влияния на своем родном острове (был адвокатом при Высшем королевском Совете в Бастии). Окончив городскую школу иезуитов и традиционный для корсиканцев юридический университет в Пизе, он быстро смог выйти на первый план в политической жизни острова и настолько уверенно там закрепиться, что в 1789 г. был делегирован (не поднимается рука написать «выбран», но официально – именно выбран от третьего сословия Корсики, причем безальтернативно) в Генеральные штаты Франции. Оттуда «перетек» в Избирательное собрание, а после его закрытия несколько месяцев был корсиканским синдиком – главным управляющим острова. С 1792 г. – член Национального Конвента, в котором примыкал к монтаньярам. И даже проголосовал за смерть короля – единственный из корсиканских представителей.

К отцу нации – Паскалю Паоли – первоначально он относился, как и все корсиканцы, состоял с ним в уважительной переписке и преклонялся перед его авторитетом. Приветствовал его возвращение на остров, уже ставший (после их призывов с Мирабо от 30 ноября 1789 г.) частью революционной Франции и одним из ее департаментов.

Но одним из первых заметил сдержанное отношение Паоли к Революции и его сначала диктаторские, а потом и сепаратистские тенденции (хотя открыто и не поддержал выступление Буттафоко). Поэтому потихоньку начал готовить оппозицию Паоли, сначала доброжелательную, а затем все более непримиримую. Но до последнего момента, будучи членом группы комиссаров, специально отправленной на остров в апреле 1793 г., стремился зашедшую в тупик ситуацию противостояния в отношениях между Парижем и Корсикой сгладить и не доводить дело до вооруженного конфликта. Но не получилось.

Постоянно держа руку на пульсе корсиканских событий, он обратил внимание на бурную деятельность Наполеоне Буонапарте (сначала в Аяччо, а потом и в масштабах всего острова) и сразу же оценил его потенциал. Между ними установилось доверие, а, может быть, и нечто большее. Конечно, то не была дружба равных, скорее деловое партнерство «по-корсикански» опытного и уже прожженного политика и достаточно самоуверенного и амбициозного претендента, в которой каждый себе на уме.

И это было нормально, Саличетти был старше Бонапарта на двенадцать лет, и их положение было несоизмеримо. У депутата было громкое, известное всей Франции имя, и на Корсике он был самым влиятельным после Паоли политическим деятелем. Поэтому он и определял границы, в пределах которых Наполеоне и следовало бы вести борьбу, а также и ее методы. Я уверен, что без его поддержки последний никогда не смог бы выиграть выборы и стать вторым полковником батальона волонтеров Аяччо. Но предусмотреть взрывной характер развития событий (после не санкционированного никем выступления обиженного Паоли Люсьена в Тулонском якобинском клубе) они оба не смогли и контроль над ситуацией потеряли. После чего Саличетти принимал самое непосредственное участие в спасении Наполеоне и всей семьи Буонопарте с Корсики. А потом помогал семье Буонапарти преодолеть последствия той тяжелой финансовой ситуации, в которую она попала по приезде во Францию.

Энергичный комиссар якобинского Конвента на фронтах войны, именно он предложил кандидатуру Бонапарта на освободившийся пост начальника артиллерии армии, стоящей под Тулоном. А потом разыскал его и оказал всю необходимую поддержку в борьбе против тупого армейского руководства Карто, обеспечив ее авторитетом своего коллеги из группы комиссаров – Робеспьера-младшего. В присвоении молодому капитану-артиллеристу генеральского звания – их совместная заслуга с Огюстеном. В дальнейшем участвовал в подавлении Марсельского восстания, оставаясь верным идеям якобинцев до самого переворота.

Был осужден, но впоследствии амнистирован. Довольно темное пятно его истории, чуть раньше и Наполеон тоже был арестован и, по некоторым данным, Саличетти приложил к этому руку, отводя смертельный удар от себя. Но сумел сам спастись от гильотины и, похоже, вытащил из заключения и земляка. Первый раз мог погубить, но в итоге выручил.

В январе 1796 г. уже новым руководством Директории был назначен комиссаром армии в Италии, которой командовал Наполеон. Но уже в октябре 1797 г. оказался на Корсике (по инициативе командования), занимаясь административными и политическими проблемами этого острова, достаточно сложными после ухода англичан и ликвидации правления паолистов. Затем опять вернулся в большую политику, стал членом Совета пятисот, в котором последовательно отстаивал свои республиканские принципы. Но, предчувствуя грядущие изменения, в 1798 г. предпочел заниматься дипломатической работой (читай – созданием и налаживанием работы сети французской агентуры) в Лигурии.